Несмотря на последние приятные впечатления и ощущения, сон мой никак не был с ними связан. Всю ночь я под крайне навязчивым руководством Деда Хакима, ругающего меня за непрофессионализм, препарировал тело Дайрона Тай-ай-Арселя. Дор Керц еще и глумливо хихикал, наблюдая за моими действиями и порой отпуская едкие бессмысленные комментарии из разряда «ты еще в мочевой пузырь загляни» и «мозг вы мне уже ампутировали, там ничего нет». Наконец во все это безобразие ворвалась госпожа магистр и прогнала меня из морга, строгим голосом вещая: «Голодный мужчина думает желудком, а не головой!».

Я даже проснулся от возмущения и некоторое время задумчиво созерцал потолок, пытаясь понять, с чего вдруг такие яркие сны, да еще далекие от кошмаров прошлого, и почему мозг вылил образы вечера в такую фантасмагорию. Но так ничего не придумал и решительно сел на диване.

Часы на стене показывали десять, и я досадливо поморщился. Надо же было столько проспать! С другой стороны, я действительно чувствовал себя значительно лучше, чем вечером.

Лейла спала, свернувшись забавным калачиком прямо в кресле, свесив с него руку и вытянув одну ногу через подлокотник. Надо же. Я так и в юности сложиться не мог, не то что спать. Выглядела она при этом совершенно довольной и будила во мне все ту же щемящую нежность. И некоторые иные, гораздо более приземленные чувства, которым особенно способствовало оголившееся точеное плечико и стройная ножка, обнаженная задравшейся рубашкой.

Раздраженно отогнав неуместные желания, я от греха подальше первым делом переложил девушку с кресла на диван и укрыл пледом. Она умудрилась даже не проснуться в процессе, только недовольно подергала босой пяткой и что-то неразборчиво проворчала, кажется, назвав меня «мамой».

После чего я отправился умываться и в мыслях составлять план на день. С некоторым удивлением обнаружив в уборной аккуратно развешенную чужую одежду, сообразил, что она, должно быть, принадлежала Лейле, и именно эта стирка послужила причиной столь странного внешнего вида девушки. Да, об этом я не подумал; надо будет принести ее вещи.

Выйдя из уборной, я подошел к столу и принялся перебирать бумаги в поисках адреса старого Иллюзиониста. Взгляд сам собой зацепился за протокол вскрытия тела дора Керца, точнее, за пресловутый желудок, на который ругалась во сне госпожа магистр. И до меня вдруг дошло.

Меньше чем за час до смерти покойник очень плотно поел, и в крови его совсем не было алкоголя. А дор Керц за час до своей смерти был хозяином приема и еще не являлся иллюзией. Его помнили очень многие люди, и по их показаниям, он пил довольно много вина, которое очень любил, и почти ничего не ел. А еще в его крови совсем не было кофеина, хотя перед началом бала он точно пил кофе; впрочем, это уже спорный момент, потому что с разговора с ним Лейлы до смерти прошло почти двенадцать часов, все могло вывестись.

Но это было то самое доказательство, говорившее о подставе. Этот труп не был Тай-ай-Арселем, и я был готов три шкуры содрать с тех, кто его вскрывал, чтобы они все-таки сумели выяснить, как возможна подобная подмена. С этой мыслью я и покинул собственный кабинет, не став будить его временную обитательницу. Но, бросив на нее взгляд, с иронией подумал о необходимости после морга зайти в столовую, дабы избежать очередной вспышки праведного гнева госпожи магистра.

Из морга меня попытались выгнать, но я оказался настойчивей. А когда сумел донести до персонала свою мысль, увидел в глазах всех трех препараторов охотничий азарт.

Из столовой же я прямой наводкой отправился к Аббасу Зунул-ай-Мицу.

Дом старика находился почти на краю Разлома. Этот огромный каньон с местами почти отвесными осыпающимися стенами, проточенный за тысячелетия в мягкой породе великой рекой Амарил, был одной из главных достопримечательностей города. Кое-где его глубина достигала километра, и это был завораживающий пейзаж. Хотя лично мне здесь никогда не нравилось: не люблю высоту. Не то чтобы боюсь, но чувствую себя очень неуверенно.

Магистр Зунул-ай-Миц подобной проблемы явно не имел. От края обрыва его дом отделяли десяток метров и плотная стена колючего кустарника, удерживающего своими корнями породу от осыпания.

Дом был большой и очень старый, с запущенным засохшим садом. От когда-то прекрасного островка отдохновения осталось всего несколько кривых больных деревьев, утопающих в колючем кустарнике. А еще у меня сложилось впечатление, что кустарник этот вырос здесь не просто так. Он навевал мысли о недреманной страже и даже как будто внимательно следил за моими шагами по выложенной крупными тяжелыми булыжниками дорожке. Учитывая, что паранойей я никогда не страдал, это все выглядело дополнительным аргументом, подтверждавшим разумность и осторожность местного обитателя.

Дверь мне открыла странная сухопарая фигура неопределенного пола, возраста и сущности, с ног до головы закутанная в темно-зеленую тяжелую ткань.

– Следуйте за мной, – прошелестело оно таким же неопределенно-безликим голосом и двинулось в глубь дома. Я послушно проследовал за проводником, пытаясь понять, что же передо мной такое. Увы, это оказалось бесполезно, я так и не сообразил, живое оно вообще, является зеркалом или иллюзией вроде специфического привратника магистра Шаль-ай-Грас?

Меня провели по длинному извилистому полутемному коридору в небольшую гостиную в старинном стиле: низкий кофейный столик, низкие диванчики вокруг, на которых полагалось либо возлежать, либо восседать со скрещенными ногами. Я окинул их задумчивым взглядом и остался стоять, обернувшись к проводнику. Стоило вспомнить, в чьем доме я нахожусь, и рассуждения о сущности привратника отпали сами собой.

– Здравствуй, здравствуй, мальчик, – прошамкал откуда-то у меня из-за спины старческий голос.

– Здравствуйте, магистр Зунул-ай-Миц, – спокойно ответил я, продолжая разглядывать дверной проем и стоящий в нем силуэт.

– Ай, все время забываю, что с вами все предосторожности летят кинаку под хвост, – проворчал Владыка Иллюзий и явился передо мной… кажется, в настоящем виде. Ну, или, по крайней мере, в человеческом. Он выглядел очень старым и напоминал волшебника из сказки. Вот только доброго или злого, было непонятно: сморщенное лицо, блестящий лысый череп и длинная белая борода могли принадлежать как тому, так и другому. – Ты смотри, дом мне не порушь! – добавил он, шаркающей походкой пробираясь к диванчику. Если это была иллюзия, то очень качественная. – Садись, чего встал?

Я не стал спорить, с трудом опустился на край низкого дивана, пристраивая ногу сбоку от столика. Иллюзионист наблюдал за моими действиями из-под нахмуренных бровей, а когда я уселся – неодобрительно поджал губы и покачал головой.

– Ну что тебе, враг мой в силе, понадобилось от больного старика? – задиристо начал он.

– Для начала просто познакомиться, – я пожал плечами. – А потом можно и коллег ваших обсудить. Поименно.

– А что, можно и коллег. Вот, помнится, еще до войны был у нас такой случай…

– Магистр Зунул-ай-Миц, я вам не верю, – настал мой черед строить неодобрительные гримасы. – Вас взгляд от двери и появление выдали с головой, – пояснил я. Потому что сейчас на меня смотрел мутными выгоревшими глазами немощный старик, а в первый момент цепкий взгляд умных темных глаз просверлил буквально насквозь. Да и… будучи призрачной фигурой, он перемещался значительно легче и увереннее, чем теперь.