– Внимание! Илуватар решил устроить световое шоу в честь твоего прибытия.

– Илуватар? – непонимающе переспросила Ланцея. Поднялась, шагнула следом за мной, чтобы видеть планету, до того скрытую от нее крышей здания.

На исчерченной синими и белыми полосами поверхности газового гиганта медленно наливалось светом крохотное голубое пятнышко. Оно слабо мерцало, будто огонек свечи.

– Что это?

– Исследовательская секция ломает голову уже несколько месяцев. Эти огоньки наблюдаются примерно раз в два месяца, иногда одиночные, иногда группами по две-три штуки. Радиации не излучают, основной пик в инфракрасном спектре.

– Если мы видим это сквозь атмосферу, – Ланцея, не отрываясь, глядела на подрагивающий голубой огонек. – Какая же у этой штуки должна быть мощность?

– Мы не знаем, с какой глубины идет излучение, – развел я руками. – Мы вообще мало что знаем об Илуватаре. Есть теория, что это разновидность северного сияния. Есть предположение, что металлический водород в недрах планеты может взрывообразно переходить в газообразную фазу, а мы видим свечение разогретого при взрыве газа. Может быть, это какой-то аналог рентгеновских пятен на Юпитере или результат влияния гравитационного поля Нэссы. Есть даже теория, что это следы функционирования той самой сверхцивилизации, которая терраформировала Кементари и сделала ее пригодной для существования человека.

– А у последней теории есть доказательства? – с любопытством спросила Ланцея.

– Ни одного. Смотри! – синее свечение медленно угасало. – Сейчас должны появиться молнии вокруг места вспышки.

От гаснущего огонька неторопливо поползли крохотные сияющие искры. Казалось, что в гигантскую планету бросили горсточку угольков. Сверкание длилось считанные секунды, затем угасло.

– В течение недели на этом месте сформируется новый циклон, – на Северном материке нам уже доводилось видеть эти погодные катаклизмы. – И будет крутиться несколько месяцев.

– Страшновато, – Ланцея наконец отвела взгляд от голубой планеты. – Рядом с нами творится нечто, о чем мы не имеем ни малейшего понятия, с энергией, которую мы даже посчитать не можем.

– Не так уж и рядом, – поправил я ее. – Чем бы не были эти вспышки, от них до нас восемь миллионов километров. Местной жизни они тоже до одного места вот уже миллионы лет. Думаю, и мы можем не волноваться по их поводу. И согласись, они красивы?

– Жутковатой, но красотой, – пробормотала Ланцея.

– Мы пересекли пятьдесят световых лет на корабле, подобных которому человечество никогда еще не строило, – ответил я. – Это само по себе жутковатая и красивая история, не находишь?

Гул тракторного двигателя усилился, когда плуг зацепил прикрытый дерном корень. Увязая в рыхлой земле, я бросился к машине, замахал оператору рукой. Дрон дважды рванул сочленения, прежде чем вмешался оператор и заглушил мотор.

Костеря корчевщиков последними словами (заслуженно – пни на нашем участки были повыдерганы через один, то и дело попадались камни и такие вот глубоко засевшие корни), мы подняли зацепившийся нож. Трактор пополз по полю дальше, а я, Бекан и пыхтящий от натуги оперколон из РосариАгро тем временем подкопали корень и, поднатужившись, выдрали его из кементарийской почвы.

Я вытер пот со лба.

– Такими темпами мы закончим сев дай бог через две недели, – заметил Бекан, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Сегодня должен был прийти модуль с фермерами, – напомнил я разведчику. – С дополнительными руками работа пойдет быстрее.

– И с семенным материалом, – вздохнул Бекан. – Это при том, что мы не внесли ни микрофлору, ни удобрения. Отстаем от плана почти на две недели.

– Первичный план мы даже опережаем, – вступил в разговор оперколон, чей ник – Хоблай – я глянул только сейчас украдкой.

– Первичный план, – я пнул корень в сторону Хоблая. – Его составляли из расчета, что «Семя» доберется до цели в целом виде. Ладно, понесли?

Оттащив с Хоблаем корень к опушке, мы вернулись к своей непосредственной работе – следить, чтобы вспашка проходила по намеченным участкам. В теории, за этим должны были следить сами тракторы – доступ в сеть у дронов был, на случай сбоя в кабинах сидели операторы. На практике выяснилось, что дроны обучались для работы на столетия обрабатываемых и агентированных полях Бразилии, а не на кементарийской целине. И орудовать джойстиками операторам приходилось едва ли не больше, чем водителям додревних машин с ручным управлением. Что до глубины вспашки, она оставалась исключительно нашей заботой.

Трактор добрался до края поля, отвернул – только благодаря оператору не на два метра раньше, чем следовало, но все же без посторонней помощи вырулив на нужную борозду. Я проверил, глубоко ли уходит нож, дал отмашку оператору. В воздухе стоял влажный запах взрыхленной земли. Если в первый день вспашки виверниды еще побаивались гудящих металлических чудовищ, то теперь кружились почти у самых колес, окружали тракторы пестрой тучей, пикировали вниз, стремительно раскапывая пашню и выхватывая из нее червей и личинок.

«До завтрашнего дня их надо разогнать», – подумалось мне. Иначе наш будущий урожай, того и гляди, будет съеден прямо в бороздах. Я послал беседу Брянцеву.

– Знаю, – коротко ответил масколон. – Мы сейчас подойдем и отстреляемся по ним, и попробуем погонять летунами.

– С опушки пикируют хищники, – сообщил я. – Черные, ловко орудуют когтями на сгибе крыла. Если подстрелим парочку, можно будет повесить тушки вместо чучел.

Брянцев согласно хмыкнул, отключая беседу.

Вечерело. Солнце уже цепляло верхушки деревьев, когда мы выставили тракторам команду на возврат, сгрузили на них плуги, лопаты и мотыги и сами зашагали следом. В поселке, несмотря на поздний час, кипела жизнь – продолжалась разгрузка севшего сегодня модуля, дроны и люди сновали между причалом и на днях возведенным зернохранилищем. Мы добрались до гаражей, торопливо сняли с машин инвентарь, и операторы принялись загонять их в боксы. Я с облегчением вернул кладовщику тяжелую охапку мотыг и заторопился домой – к Ланцее, быстрому душу и казенному уюту столовой.

На площади перед административным центром было многолюдно. Многие в толпе не слишком твердо держались на ногах, опираясь на сопровождающих. Поскольку массовых празднеств сегодня как-то не ожидалось, единственной разумной гипотезой оставалась посадка очередного пассажирского модуля. Спейсерам так и не удалось раскрутить обитаемый отсек, а госпитальная центрифуга была слабой заменой нормальной или хотя бы центробежной гравитации.

Неожиданно мой айдим призывно пискнул. С удивлением я воззрился на иконку смены клиентского статуса. Что происходит?

Через секунду надпись «Первая Разведывательная» в окошке группы приписки замигала красным и исчезла. А на ее месте проступило «Шестая Аграрная». Лид-маячок чуть качнулся, перенацеливаясь с Брянцева на Лазарева.