Едва шум погони стих, Корецкий сдал автомобиль назад и вырулил на ту улочку, с которой они въехали в арку.

– Кажется, мы от них оторвались, – вырвался радостный возглас из уст Стефании.

– У нас в России в таких случаях обычно отвечают: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь», – мрачно заметил Корецкий.

Он как в воду глядел. Они проехали всего лишь несколько сот метров, петляя по разным улочкам, как вдруг на одной из параллельных улиц, в проеме между домами, заметили мафиозный «Фиат». На беду мафиози их тоже заметили, после чего погоня возобновилась с прежней скоростью. Однако в этот раз длилась она недолго.

Когда оба автомобиля отделяли друг от друга все те же метров тридцать, Траппони вновь высунулся в окно и прицелился в правое заднее колесо преследуемой «Тойоты». До выстрела оставались считанные секунды, когда автомобиль беглецов выскочил на одну из площадей городка и свернул резко налево. В этот же самый миг навстречу двигался трактор с прицепом, доверху наполненным сеном. За его рулем сидел молодой парень, в ушах которого были наушники от плеера. Парень явно не ожидал появления перед собой чужого автомобиля, впрочем, как и Корецкий. В результате спецназовец, пытаясь избежать столкновения, нажал на газ и успел проскочить прямо перед носом у трактора. Однако маневр был осуществлен на такой большой скорости, что «Тойота» не сумела вписаться в поворот и врезалась в угол ближайшего здания.

Между тем трактор по инерции проехал еще несколько метров и оказался уже на пути мафиозного «Фиата», мчавшегося на предельной скорости за «Тойотой». Причем удар мафиозного автомобиля пришелся как раз в прицеп. Столкновение получилось настолько сильным, что прицеп накренился набок, а «Фиат» как на трамплине подскочил в воздух и, перелетев через препятствие, со всей силы врезался в стену противоположного дома, после чего рухнул с высоты на собственную крышу, буквально расплющив всех, кто находился в салоне.

* * *

Сирия, город Дамаск

Проходя паспортный контроль в дамасском аэропорту, Максимов периодически бросал внимательные взгляды в сторону людей, которые сосредоточились за стеклянной перегородкой на другой половине терминала – в зоне встречающих. Его самого никто официально не встречал, однако он прекрасно знал, что ему должна была быть подготовлена неофициальная встреча. Во-первых, среди встречающих наверняка должны были быть люди аль-Хаджа, прибывшие сюда по душу Максимова по заданию своего главаря. За те два часа, пока он летел из Каира в Дамаск, у аль-Хаджа было достаточно времени, чтобы, получив звонок от Саймона Янга, прислать в аэропорт своих людей. Однако среди нескольких десятков встречающих распознать их было крайне трудно, фактически им мог быть каждый человек, за исключением, разве что, согбенных старух и стариков, а также маленьких детей, сновавших в аэропортовском зале.

Во-вторых, среди встречающих обязательно должны были быть и люди из сирийской госбезопасности, которых Хафез Раджих предупредил еще раньше, чем это сделал Саймон Янг в отношении аль-Хаджа – ранним утром сегодняшнего дня, еще за несколько часов до отлета полковника из Каира. И опять же распознать их в толпе встречающих было невозможно. Короче, после нескольких минут своего наблюдения Максимов решил оставить это дело, придя ко вполне закономерному выводу: когда ситуация этого потребует, каждая из сторон обязательно себя проявит. Тем более что весь план прилетевшего в том и состоял, чтобы вести себя самым естественным образом, не давая повода людям аль-Хаджа заподозрить себя в двойной игре.

Пройдя все необходимые процедуры, Максимов вышел в зал для ожидающих и, не глядя по сторонам, направился к выходу их аэропорта. На улице ему предстояло взять такси, которых обычно там всегда было в избытке, однако в эти планы вмешалось неожиданное обстоятельство. Прямо перед собой Максимов увидел молодую женщину-арабку в традиционном длинном до пят платье, которая одной рукой везла большой чемодан на колесиках, через плечо у нее была перекинута не менее большая спортивная сумка, а второй рукой она удерживала мальчишку лет шести, который то и дело норовил вырваться из-под материнской опеки и первым выбежать из дверей аэропорта. В один из таких моментов, когда мальчишка в очередной раз попытался избавиться от цепких материнских рук, женщина не удержала чемодан и он рухнул на пол. Возмущенная мать остановилась и громко отчитала сына, который разом присмирел и теперь стоял перед матерью, виновато потупив голову. Добившись от сына покорности, женщина наконец подняла чемодан, однако сумка, висевшая на плече, явно была здесь не к месту, то и дело соскальзывая вниз. Видя эти мучения, Максимов подошел к незнакомке и предложил ей свои услуги: вызвался помочь донести ей хотя бы сумку до того места, куда они с мальчиком направлялись. Смерив самозваного помощника цепким оценивающим взглядом, женщина… улыбнулась и сняла с плеча свою сумку, поставив ее на пол. После чего она сразу оказалась на плече у Максимова. Так втроем они и вышли из здания аэропорта.

Как оказалось, женщину звали Фатима, а ее сына Мухаммедом. Они прилетели с Кипра, где пробыли на отдыхе десять дней, хотя отдыхать должны были две недели. Но, получив известие о том, что глава их семейства, служивший в правительственной армии, был ранен в ходе боев за Дамаск и теперь находится в госпитале, они прервали отдых и вернулись на родину. Вот почему в аэропорту их никто не встречал, объяснила женщина Максимову. После чего указала рукой в направлении автобусной остановки – дескать, нам туда.

– Мы можем гораздо быстрее добраться до города на такси, – предложил Максимов.

– К сожалению, сына укачивает в автомобилях, поэтому мы предпочитаем автобусы, – объяснила женщина.

И Максимов послушно направился за женщиной с ребенком, которые ускорили свой шаг, поскольку к остановке в это время подошел рейсовый автобус. Пристроив чемодан в багажный отсек, Фатима попросила своего бескорыстного помощника занести спортивную сумку внутрь салона. Максимов снял ее с плеча и взялся за боковые ручки. И в этот миг его правую руку пронзила резкая колющая боль, как будто маленькая иголка впилась ему в ладонь. Правда, боль оказалась настолько мимолетной, что Максимов не стал заострять на ней своего внимания, чтобы не задерживать идущих за ним пассажиров. Дойдя до середины салона, он пристроил сумку на верхнюю полку, а сам занял место у противоположного окна. Фатима с сыном уселись на другой стороне, причем мать пропустила свое чадо к окну, чтобы оно не имело возможности болтаться по коридору. Спустя пять минут автобус тронулся в путь.

А еще через пять минут по всему телу Максимова начались судорожные конвульсии, а в уголках губ появилась белая пена. Сознание его помутилось и он потерял сознание. Газета, которую он держал в руках, упала в проходе между кресел, что стало сигналом для Фатимы. Она громко закричала водителю, чтобы он остановился, так как одному из пассажиров стало плохо. Водитель свернул на обочину и, когда вышел в салон, сразу увидел, что дело плохо: пассажир, о котором шла речь, и в самом деле выглядел неважно.

– Среди вас есть врачи? – обратился водитель к пассажирам.