Ответом ему была гробовая тишина.

В этот миг Фатима что есть силы забарабанила по оконному стеклу. Водитель повернул голову на шум и увидел, как возле его автобуса остановилась машина «скорой помощи». Из нее вышли двое рослых санитаров и постучали в дверь автобуса. Когда она открылась, медики поднялись в салон и один из них спросил:

– У вас что-то случилось?

– Да, пассажиру стало плохо, – подала голос Фатима и указала на Максимова.

Санитары молча прошли в салон и, даже не тратя времени на осмотр больного, подняли его из кресла и, положив его руки себе на плечи, понесли наружу. Еще через минуту они занесли пострадавшего в карету «скорой помощи» и захлопнули заднюю дверцу. После чего пассажиры автобуса, прильнувшие лбами к окнам, увидели лишь облако пыли, которое подняли колеса отъезжающей «скорой». На лицах всех пассажиров читалось сочувствие по адресу их недавнего попутчика, с которым судьба обошлась столь нелицеприятным образом. И только один пассажир автобуса выглядел безучастно – Фатима, которая была не кем иным, как соратницей и любовницей аль-Хаджа.

Максимов очнулся лежащим на полу со связанными за спиной руками. Сколь долгим было его беспамятство, он не знал, а посмотреть на наручные часы не было никакой возможности: в помещении была кромешная темнота. Впрочем, он сумел быстро определить, что часов-то у него на руке уже и нет, видимо, их снял кто-то из тех, кто привез его сюда. И эта мысль не огорчила Максимова, а только обрадовала, поскольку именно таким и было предназначение этих красивых наручных командирских часов – перекочевать от хозяина к похитителям. Короче, готовясь к поездке в Дамаск, Максимов и люди, которые его снаряжали всем необходимым, постарались все предусмотреть. Например, в одну из пуговиц на рубашке Максимова был встроен микромаячок, который позволял коллегам из сирийской госбезопасности не потерять его из поля зрения и точно засечь его месторасположение. Поэтому лежа сейчас на полу в каком-то темном помещении, Максимов не сильно волновался за свою жизнь, уверенный в том, что сирийские госбезопасники в курсе того, где он находится. Его волновало другое: сумеют ли его коллеги прибыть сюда ровно после того, как он встретится с аль-Хаджем? Ведь если они сделают это раньше, тогда вся его миссия пойдет коту под хвост – разговорить аль-Хаджа на интересующую тему Максимову не удастся.

Едва он об этом подумал, как в помещении зажегся свет. Произошло это настолько неожиданно, что Максимов застонал: яркий свет больно резанул по глазам. Спустя несколько секунд он почувствовал, как чьи-то сильные руки подняли его с пола и усадили на пластиковый стул. Только после этого пленник вновь открыл глаза и увидел прямо перед собой бородатого мужчину в военном комбинезоне цвета хаки. Судя по той фотографии, которую ему перед отлетом показывал Хафез Раджих, перед Максимовым стоял Закхей аль-Хадж собственной персоной.

– В этом подвале перебывало множество пленников, однако русских еще не было, – вместо приветствия обратился к узнику на чистейшем английском террорист. – Надеюсь, вам удобно, мистер Максимов?

– Мне было бы приятней, если бы вы называли меня товарищ.

– Увы, но правила здесь устанавливаю я, а не мои пленники, – по губам аль-Хаджа пробежала недобрая усмешка.

Террорист прошел за спину Максимова и развернул его вместе со стулом в обратную сторону. Пленник увидел впереди себя небольшой стол, на котором лежал плеер с наушниками. Максимов узнал в нем свой собственный плеер, в котором находился диск с записью вчерашнего разговора Янга с Трейси в бассейне отеля «Найл Хилтон».

Усевшись на стул с противоположной стороны, аль-Хадж как заправский американец взгромоздил ноги на стол и щелкнул зажигалкой. Спустя пару секунд помещение окутал сигаретный дым. Сделав глубокую затяжку, аль-Хадж продолжил:

– Судя по тому, что я услышал в этом плеере, вы прилетели в Дамаск в поисках меня. Кстати, как вам, всего лишь журналисту, удалось так профессионально подстроить эту прослушку? Или вы все-таки не журналист?

– Разве мистер Янг на этот счет вам ничего не говорил?

– Говорил, – утвердительно кивнул головой террорист. – Вы в самом деле русский разведчик?

– В самом деле.

– Тогда непонятно, на что вы рассчитывали? Русские для нас кровные враги, это во-первых. Во-вторых, неужели вы полагаете, что я сдам вам Янга?

– Но он же вас сдал.

– Он меня сдал много лет назад, еще когда мы с ним только познакомились. И я на этот счет никогда не заблуждался.

– Но тогда это было чисто теоретически, а вчера произошло самым натуральным образом.

– Это все частности. Относительно того, что Янг может сдать меня в ближайшее же время, мои мозги стали активно работать сразу после того, как мы взорвали курдов. Заметьте, случайно взорвали.

– Вы верите в случайности на этой войне?

– А почему я не должен в них верить?

– Потому что вы проигрываете в этой войне отнюдь не случайно, а закономерно.

– И это говорит мне человек, который сидит передо мной со связанными руками?

– Мой случай – частный. Я имею в виду поражение вашего движения здесь, в Сирии. И не надо преувеличивать роль русских в этом поражении, все гораздо глубже.

– Мы еще ничего не проиграли. Наш джихад вечный, на смену нам придут другие воины Аллаха.

– Может, хватит прикрываться именем Всевышнего? Вы сеете терроризм от имени ислама, но вопреки духу и букве Корана. И при этом имеете смелость заявлять, что исповедуете джихад. Судя по тому, что происходит в Сирии, шахидами можно назвать солдат асадовской армии, а не вас. Вы пришли сюда как захватчики, а они защищаются. Значит, они шахиды, выполняющие малый джихад.

– В таком случае, мы исповедуем средний джихад. Помните, что сказано о нем в Коране? Он поднимает в сердцах и душах людей жажду справедливости, рождает мужество, когда человек не боится говорить верховному правителю всю правду, какой бы страшной она ни была.

– Но за этим правителем большинство народа, которое не хочет его свержения. Если год назад это было непонятно, то теперь-то это видно со всей очевидностью. Значит, большая часть сирийцев не хочет вашего джихада. Тем более, если за ним стоят такие люди, как Саймон Янг и ему подобные. Премерзкие люди, скажу вам, которые поклоняются одному богу – золотому тельцу. Неужели вы думаете, что, связавшись с такими людьми, вам удастся остаться чистеньким?

– Эти люди – наши временные попутчики. Они были таковыми во время вашей войны в Афганистане, сегодня они помогают нам здесь. Но вы зря думаете, что они вертят нами. Все совершенно наоборот.

– Вы так говорите потому, что диск с моей записью попал к вам до того, как люди Янга успели заманить вас в ловушку и сдать курдам на растерзание. Отсюда ваша смелость и осознание того, что это вы вертите американцами, а не они вами.

– Вы хотите, чтобы я сказал вам спасибо за вашу услугу? Хорошо, я говорю вам это слово. Но это все, что я могу для вас сделать, живым отсюда вы не выйдите, – аль-Хадж отбросил недокуренную сигарету в угол подвала.