– Но чего вдруг они держат в тайне свои любовные интрижки, а? Когда я был пацаном, мы, если обзаводились девчонкой, трубили об этом на весь свет. А в твоей юности девочки тоже шифровались?

– Да какое там. Часто вообще только ради одного этого заводили роман – показать всем, что у тебя есть парень. Это значило, что у тебя все нормально, ты не какая-нибудь жалкая одиночка. Да мы на всех углах про это кричали.

– А нынешнее поколение, они же вообще гораздо меньше дорожат личным пространством. У них все онлайн, все сразу в Сети, если только это не грозит неприятностями.

Из гостиной третьего года вышла девица и направилась к туалетам, отчаянно пытаясь незаметно рассмотреть, чем мы занимаемся. Конвей нырнула обратно в комнату Джоанны, хлопнула дверью.

– Даже если грозит. Дочка моей кузины испугалась, что залетела; и что она сделала перво-наперво? Написала об этом в фейсбуке. А потом разругалась вдрызг с матерью, потому что та, конечно, обо всем узнала.

– И о своих нынешних они нам рассказали, совершенно не смущаясь, – согласился я. – Джоанна, конечно, повыпендривалась немножко, но это исключительно чтобы позлить тебя, а вовсе не потому что действительно хотела что-то скрыть. Так почему в прошлом году все было иначе?

Конвей снова закружила по комнате. Какой бы бедолага ни попал ей в напарники в итоге, большую часть времени его будет мутить и укачивать.

– Хрень, которую впаривала нам Джоанна насчет того, что они скрывались, потому что у них были тааакие чувства, и прочий бред – ты в это веришь?

– Ничуть. Полная лажа. – Привалившись плечом к стене, я поглядывал на полоску света под дверью. – Не знаю про Джулию и Финна, но Крис точно хотел, чтобы все было шито-крыто. Держу пари, ему это нужно было, чтобы крутить с несколькими девицами одновременно. Джоанна начала его прессовать, требовать публичности, вот он ее и бортанул.

Конвей кивнула. Точнее, мотнула головой, как хулиган-подросток.

– А твоя Холли, похоже, была права насчет Криса. Не такой уж он милый, как все уверяют.

Его интересовали только собственные желания, сказала Холли.

Лицо Криса, смотрящего на Селену. Но такой возраст: запросто предаешь любимых. И это вовсе не значит, что любовь и верность не настоящие. Ты осознаешь свои чувства, но и желания свои осознаешь тоже. И следуешь за желаниями. Видишь шанс и пользуешься им. Убеждаешь себя, что в итоге все будет в порядке.

– Если он встречался с двумя сразу, – сказал я, – и одна из девиц об этом узнала…

– Если Селена узнала, ты хочешь сказать…

– Скорее всего, не она. Крис и Селена расстались за несколько недель до его смерти. Если хочешь раскроить башку своему парню за измену, делаешь это безотлагательно, сразу, как узнала, а не месяц спустя. Хотя, может, именно так она и поступила.

– Может, и так. – Конвей отшвырнула пинком с дороги чьи-то туфли. Судя по голосу, ее эта версия не убедила. – В любом случае дело было совсем не так, как говорит Джоанна. Типа она велела Джулии отвадить Селену от Криса, Джулия взяла под козырек: “Да, мэм, сию минуту, мэм” – и метнулась выполнять? Ты представляешь себе, чтобы Джулия подчинилась приказу Джоанны, да еще по поводу любовных интрижек своих подруг?

– Послала бы куда подальше. Если только у Джоанны не было на нее чего-то действительно серьезного.

– Это видео вполне серьезная вещь: Джулию с подругами могли исключить. Но Джоанне не пришлось им воспользоваться. Крис и Селена расстались сами.

– Ты ей веришь?

– В этом – да.

Я вдруг понял, что успел забыть лицо Джоанны. Что там в нем было, не разобрать, но:

– Да. Я, пожалуй, тоже.

– Ага. И Селена вполне могла бросить его, потому что обнаружила связь с другой. – Конвей покрутила в руках плойку Джеммы и с брезгливой гримасой швырнула на кровать Орлы. – Или случилось что-то еще.

– Просто все закончилось? – Я сам в это не верил – после такого видео. Но все же попытался. – В их возрасте даже пара месяцев – огромный срок для отношений. От Джоанны Крис устал быстрее. Он мог начать снова посматривать на сторону, почувствовал, что слишком много обязательств. Или Селена, как и Джоанна, захотела открытости.

Конвей остановилась. Солнце уже садилось, лучи били в окно прямо на уровне ее роста, превращая лицо в маску из света и теней.

– Я скажу тебе, что еще происходит за два месяца отношений в этом возрасте. Парни начинают предъявлять требования. Дай или вали.

Тишина. Химозно-цветочный запах дезодорантов обжигал мне ноздри. Я ждал продолжения.

– Кто-то сделал с Селеной что-то такое, от чего она сбрендила, а всех четверых отвратило от парней. И примерно в это же время Селена порвала с Крисом.

– Ты думаешь, Крис изнасиловал ее.

– Я думаю, мы должны проверить все версии.

– Поддаться искушению и изменить девушке, которая тебе действительно нравится, это одно. Изнасилование – совсем другое. На этом видео он такой… – Конвей испепелила меня взглядом, но я все же закончил: – Как будто был без ума от нее.

– Конечно. Как и любой парень, который думает, что у него есть шанс на перепихон. Они готовы стать кем угодно – какими девушка хочет их видеть. Ровно до того момента, пока не понимают, что все равно не получается залезть к ней в трусы.

– Мне его чувства показались настоящими.

– А ты специалист, да?

– А ты?

Конвей гневно вскинулась. Пару часов назад я бы отступил, но сейчас спокойно выдержал взгляд.

– Даже если так, – сдалась она. – Даже если он искренне был от нее без ума. Он все равно мог изнасиловать ее. Взрослые люди обычно не делают того, что может причинить боль их любимым, ну, в нормальных случаях, но подростки… ты помнишь себя в их возрасте? Они не такие, как мы. Они не в состоянии соображать, не видят причин и следствий. Поэтому в половине случаев они кажутся нам недееспособными дебилами – тебе, мне, да любому взрослому человеку. В их возрасте у людей нет логики, они сами не понимают, что творят. И даже не пытаются понять.

Опять пауза. Она права, а мне хочется, чтобы ошибалась.

Когда он чего-нибудь хотел, но не получал, сказала Холли, тогда он был совсем не таким милым.

– В ту ночь, – сказал я. – Когда Джоанна снимала видео. Тогда Крис и Селена встречались в последний раз. Если он сделал с ней что-то…

– Да. Именно в ту ночь.

Тишина. Сквозь вонь дезодоранта мне почудился легкий аромат гиацинтов.

– И что теперь?

– Теперь мы подождем от Софи записи с телефона Криса. Я не буду ни с кем разговаривать, пока не узнаю, чем он занимался прошлой весной. А пока мы обыщем тут все как следует.

Краем глаза: темная тень в щели под дверью.