– Она весьма неплохой собеседник, – улыбнулся я.

– Да как я на улицу выйду! – Заорал Антон. – Она же голая!

– А я-то думал, тебя больше будут волновать ее рожки, – не удержался я от издевки. – Но, если тебя так смущает общество красивой обнаженной женщины, могу дать подсказку. Тебе просто нужно хорошенько ее попросить.

Возможно, кому-то может показаться, что работа в питерском отделении особо ничем не должна отличаться от костромского филиала. Консультации по различным вопросам, связанным с прорывами, перемежаются с периодическими стычками с магами. Их недоверие и предвзятость, как и раньше, провоцируют конфликты. К этому я уже привык.

Однако разница была! Злая, воинственная, голубоглазая и необходимая мне, как воздух. Она выбивала из-под меня землю, когда я видел в ее взгляде лед и отвращение. Руки опускались. И все остальные, ненавидящие меня, становились мне абсолютно безразличны.

С Кьярой я сталкивался в Комитете не так часто. Несмотря на то, что ее рабочее место находилось в кабинете неподалеку от моего, она там зачастую отсутствовала. С одной стороны, минимум наших встреч был в моих интересах. Выносить ее презрение было очень тяжело. Но, с другой, мне было жизненно необходимо хотя бы изредка видеть ее. В такие момент в груди начинало что-то тянуть. И мне хотелось оказаться как можно ближе к ней.

Однако подобные желания в реальности оказывались чересчур болезненными и неприятными. Потому что апостол в лице моей ведьмы не чувствовал жалости и бил без промедления и наотмашь.

Уже на второй день работы в Комитете я на своей шкуре почувствовал тяжелый характер Кьяры. А я все удивлялся брошенной Антоном фразе: «Нам апостола мало! Теперь выкрутасы демона терпеть!»

После небольшого совещания у Наиля Евгеньевича, я вышел в холл и тут же был атакован его пышногрудой секретаршей. Будучи не в курсе, кто я, она обратилась ко мне за небольшой помощью.

Люблю я, когда народ пребывает в неведении. Жить становится легче. И им, и мне.

Над входной дверью в приемную висели настенные часы. Безвкусные, вычурные и немалых габаритов.

– Подарок американских коллег, – недовольно пояснила женщина. – Батарейки сели. И как их теперь менять? Может кого-то еще позвать? В одиночку справитесь?

Я махнул рукой.

– Справлюсь.

И вот, казалось бы, что может быть безобиднее, чем поменять батарейки в настенных часах? Залезть на стул, снять деревянную безвкусицу, сделать простейшие манипуляции и повесить обратно…

Однако, как только я закончил прилаживать часы на стену, дверь распахнулась. Стул, на котором я балансировал, оказался как раз на ее пути. А удар с такой силой врезался в мою шаткую опору, что деревянные ножки не выдержали, с громким хрустом подломились, и я совсем не изящно оказался на полу.

Боль в груди яркой вспышкой полыхнула в глазах, и я еле сдержал стон. Рядом закудахтала секретарша. Но вдруг умолкла и медленно попятилась.

Поначалу я не понял, почему не смог заранее почуять угрозу. Да произошедшее и угрозой-то назвать было нельзя! Но когда в приемную вошла Кьяра, все встало на свои места.

Энергетику апостола на расстоянии я не чувствовал. Подобный камуфляж был очень опасен для мне подобных. А звуки и запах моей ведьмы я не успел распознать из-за закрытой двери и непрекращающегося до инцидента словесного поноса секретарши.

Держась за пульсирующую грудь, я поднялся с пола. А Кьяра в этот момент безразлично окинула меня взглядом и ядовито произнесла:

– Будешь путаться под ногами, тварь, раздавлю.

Я не ответил. Обида застряла комом в горле.

А секретарша после ухода ведьмы недовольно произнесла:

– Сколько можно терпеть эту хамку! Совсем с людьми не считается!

Кьяра

Во сне она падала…

В абсолютной тишине и пустоте…

И лишь страх был ее попутчицей…

Кьяра проснулась и резко подскочила на кровати. Девушку била крупная дрожь.

Как же она устала от непрекращающихся ночных кошмаров! Не дающих возможности расслабиться хотя бы в бессознательности забытия.

Дыхание рвалось из горла пульсирующими толчками. Глаза метались по темной комнате. А остатки навеянного сном ужаса заставляли все мышцы каменеть и ныть от напряжения.

Она долго сидела во тьме, комкая пальцами одеяло и пытаясь унять бешеное сердцебиение. Внутри снова скреблась апатия. Абсолютное разочарование в себе и окружающем мире наполняли девушку при каждом вдохе. А горло периодически перехватывало от душащих слез отчаяния, порожденных абсолютным пониманием – так будет всегда. Потому что любое существо без духовного света лишь мертвая оболочка, разменивающая никчемную жизнь.

– Ненавижу! – В который раз произнесла она свою мантру, сама до конца не понимая, кому адресован этот посыл. Просто выплескивать негатив и ярость в таком виде было гораздо проще, чем держать его в себе и мучиться от собственной ядовитой злости.

На кого? Зачем? Кьяра не знала. Однако кроме этих эмоций внутри нее не рождалось больше ничего. А то, что она способна была теперь чувствовать, провоцировало лишь сильнейшую внутреннюю боль.

Четыре года в аду…

Ведьма горько усмехнулась, вытирая пальцами скупые горькие слезы.

А может взлететь как можно выше? Изо всех сил сделать рывок. А потом просто сложить крылья и закрыть глаза… И всем действительно станет проще.

Пока эти жалкие мысли крутились у девушки в голове, она и не заметила, как встала, одела комитетскую форму, привычными движениями привела себя в порядок и вышла на улицу.

Было еще очень рано. Солнце не взошло. Прохлада приятно освежала. А вокруг не было ни души.

Кьяра бесцельно блуждала по безлюдным улицам, иногда поднимая голову и вглядываясь в медленно светлеющее небо. Губы плотно сжаты, взгляд тяжелый и словно устремленный в никуда. И вокруг почти физически ощущаемая тоска и усталость от серости собственной жизни.

Через пару часов ведьма подошла к зданию Комитета.

Она часто приходила сюда ранним утром, когда все сотрудники были еще дома. В это время тренировочные площадки были полностью в ее распоряжении, никто не мешал, не давил непонимающим взглядом. Однако сегодня был явно не ее счастливый день – в спортзале обнаружился посторонний.

– Я предупреждала тебя не путаться у меня под ногами! – Вспышка гнева возникла у Кьяры спонтанно, пробежав волной ледяного огня по груди, горлу и срикошетив в затылок.

Демон сидел на полу, прикрыв веки, и расслабленно медитировал. Однако в ответ на ее резкие слова он открыл глаза и внимательно посмотрел в ее сторону.

– Я, как и любой другой сотрудник Комитета, могу здесь заниматься, – спокойно сказал он. – Места здесь достаточно. Так что можешь присоединиться.