– …Я нашла тебя, мой мальчик. – Влажных Ромкиных волос касалась ласковая рука, разбирала их на пряди, успокаивала. – Вот я и нашла тебя. Теперь все будет хорошо.

Тетя Марина улыбалась своей особенной улыбкой, от которой на душе у Ромки делалось светло и спокойно, от которой проходила любая боль.

– Тетя Марина… – Он вцепился в ее руку мертвой хваткой. Только бы она не ушла, только бы не оставила их здесь одних. – Тетя Марина, не уходи…

Ее улыбка сделалась грустной.

– Я должна, сыночек. Я тебя нашла, а теперь мне пора. – И говорила она торопливой скороговоркой, словно боялась не успеть. – Главное, что я тебя нашла, а остальное не важно. Ты только не бойся. Будь смелым, мой маленький. Ее тоже не бойся. Она вас не обидит. Она поможет… Она обещала.

Он ничего не понимал, но слушал, боялся перебить, упустить хоть одно слово. Пусть она говорит, пусть делает что угодно, только не уходит…

– Мне пора, мой родной. – Она склонилась над Ромкой, поцеловала в лоб и кончик носа. – Я люблю тебя! Все будет хорошо! – А потом она сказала кому-то невидимому: – Все, я готова! Приходи!..

И Ромка закричал, вцепился в пустоту, пытаясь удержать ту, которой не было, ту, которая приходила попрощаться. В горло хлынула вода, придушила крик. А Ромку кто-то потянул вверх на поверхность, к воздуху.

– Ромочка, не кричи! – Евин голос дрожал не то от страха, не то от холода. – Ромочка, не кричи, пожалуйста, мне страшно.

Страшно. Им всем страшно, потому что они уже не на каменной тверди выступа, а в ледяной воде, барахтаются под самым куполом подземной пещеры. И жить им осталось совсем чуть-чуть…

– Все будет хорошо. – Одной рукой Ромка нащупал Евину руку, второй руку Гордея. Все-таки придется умереть, взявшись за руки… – Не надо бояться.

Наверное, это было настоящее чувство, сильнее страха, сильнее смерти, потому что стены пещеры вдруг задрожали, и темную толщу воды прошил луч света. Он оказался такой яркий, что Ромка зажмурился, разжал руки, а когда открыл глаза, талию его обвивало что-то белое, похожее на толстый канат, обвивало, тянуло к свету. Тянуло его и Еву. Гордею каната не досталось…

Они были уже под самым куполом, на границе между светом и тьмой, когда Ромка нашел в себе силы посмотреть вниз. В толще воды, у самого дна пещеры извивалось существо, которое больше не было Гордеем. Оно даже человеком не было… Оно смотрело на них с Евой желтыми змеиными глазами, и длинные когти в ярости скребли каменную стену…

* * *

…Из груди вырвался колючий кашель, во рту ощущался металлический вкус озерной воды, а рука сама потянулась за пистолетом.

– Вспомнил? – Второй смотрел на него с насмешкой. – Вспомнил нас всех? И Гордея, и меня, и Третьего?

– Это существо… – Пистолет вдруг сделался неподъемным.

– Это Третий. Но Гордей зовет его змеем. Хотя он не слишком-то похож на змея, однажды я видел его отражение в воде. Подсмотрел вот отсюда. – Второй снова постучал себя по виску, поморщился, словно от боли.

– Как такое вообще может быть? – Дышать стало легче, вкус озерной воды исчез, но пистолет Роман не опустил.

– Как? – Второй пожал плечами. – Если в этом чертовом городе нашлось место оборотню, то почему бы не найтись места и змею?! Природная аномалия. Но, если начистоту, я считаю, что Третьего создал Горынычев. Я появился из-за вашей с Евой крови. Все-таки Полозова кровь – удивительная штука. Первый не стал в одночасье гением, но у него возник самый лучший, самый умный и самый преданный друг.

– Ты?

– Я. – Второй снова кивнул. – Я остался с ним, не бросил его в той пещере, как вы с Евой.

– Мы не хотели… не могли…

– Знаешь, я понимаю. – Второй пересек комнату, уселся на табурет. – Вы были детьми. Маленькими напуганными детьми. Кому жить, а кому умереть в той пещере, решили за вас. Она решила. Скажу тебе правду, только поэтому я вас до сих пор не убил. Не потому, что Гордей умолял вас не трогать, а потому, что я могу отличить причину от следствия, я умею читать людей. Вы не нравитесь мне, но вы не виноваты. Вы были такими же подопытными кроликами, как и мы. Вам тоже досталось. Я же знаю. Особенно ей. Полжизни провести в дурдоме – это ли не наказание? А еще амнезия. Скажи, каково жить без воспоминаний? Каково тебе сейчас, когда ты вспомнил? Мы-то ничего не забывали, мы жили и готовились.

– К чему?

– Кто к чему. Первому хотелось покоя и новых игрушек. – Второй взял со стола калейдоскоп, осторожно повертел в руках, положил на место. – Мне хотелось новых знаний и новых впечатлений, а еще хоть иногда побыть самим собой. Я развивался, учился общаться с людьми и растворяться в людской толпе, учился жить. Для начала мне было достаточно лишь библиотеки, Интернета и подаренного Амалией мобильного телефона, а потом захотелось большего. Для большего требовались деньги. Первые деньги я украл у Амалии, потом начал продавать кое-что из безделушек, найденных в замке. В замке спрятано очень много ценных вещей, надо лишь знать, где их искать и кому их предлагать. Я знаю. Научился. За эти годы я обеспечил нам с Гордеем безбедное существование. Можешь мне поверить, если бы не Третий, все бы у нас было зашибись.

– Откуда он взялся? – спросил Роман.

– Ты ведь и сам знаешь ответ. Он появился из зеркала, в тот самый момент, когда Первый в него заглянул. Никому не дано посмотреть в это зеркало и остаться безнаказанным. Даже твоей Еве, хоть она и серебряного рода. А в тебе, кстати, и в самом деле течет кровь оборотней. Я уточнял. Чем еще заняться в этой глуши, как не выяснением пикантных исторических подробностей? – Второй усмехнулся, почесал кошку за ухом. – Твоего далекого предка укусил оборотень. По законам жанра он должен был либо издохнуть, либо стать чудовищем. Угадай, какое волшебное средство позволило ему остаться самим собой?

– Полозова кровь.

– Да, Полозова кровь и договор с албасты. Ты ведь уже вспомнил албасты?..

…Их обхватили не канаты. Это были косы, седые косы, которые казались живыми. Живее их хозяйки…

Она стояла над ними с Евой – неживая, страшная, черноглазая. Ее босые ноги по самые синие щиколотки провалились в снег, а длинные когти скребли подол ветхого платья.

– Не бойтесь. – Ее голос напоминал свист ветра. – Вам не нужно меня бояться. Только не меня.

Она улыбнулась, обнажая острые зубы, и закрыла лицо руками, а когда отняла ладони от лица, все изменилось. Она больше не была ни старой, ни страшной, ни уродливой. Она была молодой и очень красивой. И улыбалась теперь нормально, почти по-человечески. Вот только живой она все равно не была.

– У меня мало времени. Совсем мало.

За ее спиной послышался вой, а потом из снежной круговерти вышли волки, обступили их кольцом.

– Их тоже не бойтесь. – Женщина погладила одного из волков, самого большого, самого красивого, по седой холке. – Они вас защитят, не дадут погибнуть от холода. Это единственное, что я могу для вас сделать.