сможет ли сбежать? До машины далеко… а див не оставит его в покое. А справиться с дивом такого уровня не получится.

Но всё равно нужно бежать и пытаться.

Он был уже почти у ворот, но кот снова прыгнул, загораживая дорогу. И громко рыкнул, открывая пасть, полную острых зубов. Николаю Антоновичу показалось, что кот словно бы увеличился в размере.

Нет, он точно стал больше примерно вдвое. И продолжал расти.

Николай Антонович попятился к стене, вжался в угол между решеткой ворот и изгородью. Терять было уже нечего, поэтому он сбил лапой амулет с ошейника и выставил щит. Он неплохо умел это делать даже в облике собаки.

Но кот, выросший уже до размеров леопарда, рванул вперед, разрывая щит в клочья. И огромные лапы прижали пса к земле, не давая даже дернуться. Над ухом зарокотал оглушительный рык.

– Кузя, тихо, отпусти его, – тут же раздался голос графа Аверина.

Тяжесть исчезла, Николай Антонович вскочил на все четыре лапы и посмотрел на колдуна. Понял тот что-нибудь? Или еще есть шанс, что ворота сейчас откроют и случайно заблудшую в поместье собаку выпустят?

Кот, принявший нормальный размер, довольно жмурился у ног хозяина.

Николай Антонович тоже лег на брюхо и завилял хвостом.

Но граф Аверин только нахмурился и покачал головой.

– Николай Антонович, прекратите комедию ломать, – проговорил он укоризненным тоном, – я сейчас открою калитку, и вы пойдете, приведете себя в нормальный человеческий вид и вернетесь сюда. Нам приготовят чай, и мы, наконец, побеседуем как коллеги, а не как следователь и подозреваемый.

От чая Николай Антонович предсказуемо отказался.

– Может быть, вам воды? – улыбнулся Аверин и, внимательно посмотрев на собеседника, добавил: – Или приказать подать чай из ромашки, чабреца, валерианы и тысячелистника?

В лице Николая Антоновича не дрогнул ни один мускул.

– Давайте сразу и на чистоту, – сказал он.

– Отличная идея, – поддержал Аверин.

– Так вот, – сурово произнес министерский колдун, – я хочу, чтобы вы знали. Я понятия не имею, как вам удалось заслужить расположение ее высочества и, тем более, доверие Императорского дива, который всегда отличался большой проницательностью. И, может быть, это не мое дело…

– Вот именно, не ваше, – заметил Аверин.

– …Но я по-прежнему вас подозреваю и доверять не собираюсь, – внушительно закончил фразу Николай Антонович.

Аверин усмехнулся:

– Я бы на вашем месте не стал сомневаться в решении, принятом Владимиром. Вот я, например, не сомневаюсь в ваших профессиональных качествах именно потому, что он взял вас к себе в помощники. Да и в конце концов, я приглашен на церемонию коронации, и не один.

– Да, я слышал. Вы приглашены с семьей.

– Глупо было пытаться нас подслушивать. Тем более что ничего ценного вы так и не услышали. Но я вам помогу. Я туда приглашен не только с семьей, но и вместе с Кузей.

Теперь на лице Николая Антоновича отразилось некоторое удивление:

– На церемонии будет присутствовать див? То есть еще один див, кроме Императорского?

– Ее высочество лично подписала приглашение и разрешение, – подтвердил Аверин, – так что можете оценить уровень доверия.

– Я, конечно, не смею давать оценку… – пробормотал Николай Антонович и замолчал.

– …Но доверять мне всё равно не будете? – продолжил за него Аверин.

– Ни в коем случае, – отрезал министерский колдун, – я не понимаю, что такое доверие. Есть факты, и они говорят не в вашу пользу. И ни одного опровержения у меня нет.

– Что же… – Аверин отхлебнул чай, – я бы с удовольствием выслушал ваши «факты». Может, мне и найдется, чем их опровергнуть.

– Хорошо. Но взамен я хочу, чтобы вы объяснили, как вы догадались, кто я. Вам рассказал Императорский див? Он доверил вам государственную тайну высшего уровня?

Аверин рассмеялся. Задавая вопрос, Николай Антонович округлил глаза и, кажется, даже слегка содрогнулся от ужаса.

– Нет, конечно, – успокоил его Аверин, – вы прокололись, причем не один раз и весьма существенно. Разобраться в остальном не составило труда.

– И в чем же? Где я прокололся?

– Ну, первое и главное, вы недооценили дивов моей семьи. И в первую очередь Сару. Она немедленно доложила фамильяру о собаке, которая неизвестно как оказалась возле дома и что-то вынюхивала. А Анонимус тщательно всё проверил, убедился, что обычная собака через лаз бы не пролезла, и сообщил мне.

А перед этим Кузя заметил, что от вас пахнет, извините, псиной. Он кот, и к запаху собаки очень чувствителен. Ну и, наконец, было довольно опрометчиво помещать меня в камеру, где вы оставили свою шерсть.

– Хм… – протянул Николай Антонович, – кто бы мог подумать, что из таких мелочей вы сможете сделать настолько далеко идущие выводы.

– А я не делал выводов, Николай Антонович. Вы правильно сказали: сыщика интересуют только факты. И именно их я и начал собирать. Первым делом я позвонил в Академию. Да, не удивляйтесь, и там я тоже ухитрился втереться в доверие, и не к кому-нибудь, а к самой наставнице Инессе, которая неровно дышала еще к моему отцу. И очень быстро узнал, что никакой Серов из Академии не выпускался. Но ведь не могли же взять на такую высокую государственную должность выпускника иностранной Академии, ведь так?

– Так, – согласился Николай Антонович, – я понимаю, к чему вы клоните. Но это не объясняет, как вы догадались о том, что я из себя представляю.

– Еще как объясняет. Выяснив, что Серов – не настоящая фамилия, я отправил в Академию Кузю, чтобы он принес мне фотографии студентов примерно вашего возраста, закончивших с отличием. Ведь в Министерство не возьмут посредственность.

Но и среди них я вас не обнаружил. И что было делать? Правильно, отправить бедного Кузю в Академию еще раз, на этот – за фото студентов, закончивших с отличием, но в период с 1900 года по 1960. Я уже подозревал, что было применено заклятие изменения формы, и предполагал, что вы не выглядите на свой возраст. Фотографии выпускников – не тайна, они хранятся в Галерее Выпускников. И я вас нашел. В выпуске 1952 года. Вы отлично выглядите, Николай Антонович Тухачевский. Прическа изменилась, но узнать вас довольно легко. И это, замечу, большой прокол