назвать можно и иначе. Принципиальное различие лежит в области упомянутого пятого вида заболеваний, который бывает у [сложных] частей тела, состоящих из простых. В живых организмах, как было сказано, происходит сращение однородных частей, и отделение одной из них называется отрывом. Например, если одна из гомеомерий отделяется от целого, то это и страдание того, что отделилось, и всего тела, либо страдание побочное, как в случае с мышцей, либо страдание, затрагивающее основные функции, как в случае со связкой. Итак, как я здесь описал подвиды внутри одной разновидности болезней, при которой страдает непрерывность тканей, так и ты попытайся так же описать виды внутри остальных четырех родов. Напоминать же о них в настоящем рассуждении кажется мне излишним, так как все это подробно изложено в сочинении «О разновидностях болезней».

7. И вновь напомним себе, что и для всех других вещей, имеющих составную природу, есть четыре причины сущности, а также правильного и неправильного устройства; далее, что, если кто хочет знать о совершенстве или несовершенстве каждой части целого и уметь лечить ее страдания, ему необходимо знать природу всех этих частей. Ведь если у дома пострадала черепица или кирпич, необожженный или обожженный, то необходимо, чтобы мастер знал, как изготовляются оба эти элемента, как вынуть пострадавший элемент и вставить на его место другой, целый. Тому же, кто составляет для других руководство по искусству, касающемуся тела человека, необходимо знать, возможно или невозможно поставить что-то другое на место той или иной части. Например, если вырезать пострадавший кусок плоти, можно нарастить другой. А удалив жилу или связку, другую ты уже не сделаешь. Ведь плоть рождается из крови, а жилы и связки — из семени. Кость также есть часть тела, возникающая при формировании организма, однако на ее месте можно нарастить нечто близкое кости. Все это я изложил, используя в качестве примера то, что приходило мне в голову. Разум же требует, чтобы все это исследовал тот, кто собирается составить руководство по искусству медицины. Начало исследования я уже описал, положив отправной точкой зарождение живого существа и посоветовав исследовать вопрос, что родилось из семени, а что постоянно рождается из пищи. Метод еще более понуждает и заставляет нас исследовать, является ли каждая из гомеомерий единой и простой частью или они состоят из нескольких частей и каким образом они составлены. Ведь вполне ясно, что они аналогичны так называемым органам, и их совершенство или несовершенство заключается в количестве, структуре, размере и положении того, из чего они состоят, если способ их образования аналогичен. Если же это не так, но, как в так называемом тетрафармакон[153], они образуются посредством полного смешения составных частей, нужно определять их совершенство, несовершенство или болезнь иным образом. Также, думаю, если они образуются не посредством смешения, но посредством соположения простых частей, подобно так называемому сухому «головному» лекарству, то и в этом случае совершенство или несовершенство и болезнь следует определять согласно способу образования исследуемой вещи. Если же они состоят не из многих элементов различного вида, но из многих элементов одного вида, подобно дому, построенному из одних обожженных кирпичей или из одних камней, то ты, разумеется, найдешь совершенство или несовершенство и болезнь, которая проявляется только в их составе, согласно самому способу образования исследуемой вещи. То, что какой-то один из описанных случаев подходит к частям тела, состоящим из гомеомерий, ясно показывает логика рассуждения. А вот что из этого верно — это нужно рассмотреть поподробнее. При этом мы видим, что выводы философов, дошедших до этого в своих рассуждениях, а также некоторых врачей сильно различаются между собой. Поэтому, как мне кажется, некоторые врачи и отказываются от такого рода исследований, считая, что ответить на вопросы, которые ставятся в них, невозможно. Некоторые же заявляют, что это не только невозможно, но и не нужно.

То, что такое исследование не бесполезно для того, кто хочет составить искусство медицины не эмпирически, но методически, — это, как мне кажется, должно быть уже понятно; то же, что это не невозможно, покажем далее, поскольку ранее мы уже об этом беседовали. Ведь если ты хоть сколько-нибудь мне доверяешь — а я знаю, что ты мне доверяешь, видя, что всегда и во всем стремлюсь я не к славе людской, но к истине, — то да не убоишься ты множества философов и врачей, несогласных меж собою. Ведь если бы все обладали всем, что помогает отыскать ответ, но не нашли бы его, то разумно было бы оставить поиски. Но они признают, что одного у них не было, а относительно другого непонятно, было ли оно у них, мы же обладаем всем необходимым, и поэтому нам следует без трепета приступать к исследованию. Итак, что же должно сойтись, чтобы тот, кто что-либо исследует, либо постиг истину, либо, не постигнув ее, не отказался от ее поиска? Ясно, что должны сойтись семь факторов. Прежде всего, природная острота ума, которая позволяет разуму с готовностью следовать за тем, чему его учат. Во-вторых, приобретенный с детства образ жизни и навык к обучению, который приобретается уже с первых шагов в учении. Но самое главное, чтобы такой человек упражнялся в арифметике и геометрии, как советовал Платон. В-третьих, дополнительно к перечисленному выше, он должен преклонить ухо свое к учению тех, кто считается лучшими учеными мужами своего времени. В-четвертых, он должен быть в высшей степени трудолюбив, настолько, чтобы ни днем, ни ночью не думать ни о чем, кроме учения. Пятое же и самое редкое свойство — стремиться к истине и всю жизнь печься лишь о ней, презирая все прочее — все, о чем печется толпа. Кроме того, шестое условие — усвоить некий метод, позволяющий отличить правду от лжи. Ведь для того, чтобы обрести то, к чему мы стремимся, одной жажды истины недостаточно — необходимо еще быть способным найти ее. Седьмое же, в дополнение ко всему этому, — пользоваться методом так, чтобы не только обладать знаниями, но и уметь их применять. Ведь если даже ораторам, чье искусство намного меньше нашего, недостаточно просто изучить метод, но необходимо всю жизнь упражняться в его применении, то тем более тем, кто стремится к столь великой цели, недостаточно просто изучить метод. И если у того, кто вступил на путь поиска истины, нет хотя бы одного из перечисленных свойств, то будет справедливо, если он не станет рассчитывать на полный успех. А если все есть — почему бы, вооружившись благой надеждой, не отправиться на поиски истины?

8. Гипотеза же