Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на поздний час, по жилам города все еще текла жизнь. Все сидящие в кузове, за исключением Стефана, прилипли к щелевидным оконцам, зачарованные совершенно чуждым для них видом. Люди, прогуливающиеся по мощеным тротуарам, останавливались, чтобы поглазеть на колонну армейских машин. Причем, военную форму, стиравшую индивидуальные различия, носила лишь тонкая полоска солдат, ограждавших людей мира от людей войны. Одежда горожан, напротив, пестрила разными оттенками цветовой палитры: от деловых рубашек и брюк до ярких футболок и шорт. Дети и подростки изумленно смотрели на военный парад в компании молодых родителей и дремучих стариков. Даже через толстую стенку кузова до Беллы доносились отголоски внешнего галдежа. Почти каждое здание здесь веяло стариной, поэтому не вызывало сомнения, что эти каменные стражи повидали за свою длинную историю, как рождаются, любят, страдают и отдаются в объятья вечности десятки поколений горожан.
Внимание Беллы приковал элегантный дом, опускавшийся на брусчатый тротуар изящными колоннами. Возле него собралась целая толпа оборванцев. Военные и, по всей видимости, местные полицейские пытались отогнать нищих подальше от многолюдной улицы. Вот на глаза ей попалась аккуратно подстриженная лужайка, а чуть дальше виднелся белоснежный собор с темным куполом и распятием на вершине. По соседству ввысь устремлялась башня костяного цвета, которую она приметила еще издалека. Ее освещал холодный свет прожекторов.
Их армейский грузовик проехал еще немного, и перед взором уже предстал маленький пруд, окруженный дорожкой из каменных плит и деревянными скамейками. Там собралась большая толпа рабочих в потертых робах с транспарантами и плакатами с непонятными Белле надписями и символом в виде красной звезды, концы которой были окрашены в цвета различных флагов. Кричащих протестующих теснили щитами и колотили дубинками отряды людей в черной форме и шлемах.
Все казалось Белле чужим, но в то же время странно знакомым. На параллельной улице, цепляясь металлическими усами за навесные провода, по рельсам проскользнул зеленый трамвай. Увиденное медленно затягивало ее в прошлое, а точнее, в те далекие времена, когда она жила с родителями и старшей сестрой в столице Телезии, Тирасе. В памяти всплывали размытые песками времени образы оживленных городских улиц, стук проезжающего по рельсам трамвая цвета луговой травы, летний зной и приятная вечерняя хладь. Люди запомнились ей счастливыми и беззаботными. Так ли это было на самом деле или же мир прошлого лишь представлялся ей таким, каким она видела его через призму счастливой детской наивности? Она не желала знать правду.
За идиллическими образами минувших дней следовали картины страха и разрушения, которые она больше никогда не хотела вспоминать. День сменился ночью, а мирная жизнь — войной. Леденящий кровь вой сирен предшествовал граду снарядов, превращавших возрождающуюся цивилизацию в безобразные руины, а хрустальный замок надежд — в мириады осколков отчаяния. Все это сотворили люди, которых она никогда не знала, как и они не знали ее. Тем не менее, они разрушили ее дом и ее жизнь. Это были и остеррианцы, и эллиадцы. Обе стороны прикидывались праведниками, но за сияющей маской добродетели скрывали хищный оскал. Как только ее вместе с семьей эвакуировали в Республику Эллиад, «спасители» заточили их в коррекционные лагеря, заклеймив дикарями. Несмотря на это, она все еще не только верила в свет, полученный в дар от сестры, но и стремилась нести его людям.
Колонна въехала на широкий каменный мост из красного камня, с виду новый, но выполненный в старинном стиле. По ту сторону реки на их пути встретились два больших рекламных экрана. Белла не понимала местного языка, но могла прочитать названия — «ElioresCorp» и «LarionGroup», — пусть и не знала, что за ними скрывается.
Тяжелые веки сомкнулись сами собой. Когда она открыла глаза, вереница грузовиков уже подъезжала к военной базе, чью территорию ограждал высокий металлический забор.
***
Алан добирался до границы Альянса вместе с полковником Годвином, а уже после того, как попал в союзное государство, воссоединился с Теосом и генерал-майором Бергманом, при встрече с которым Годвин едва не прослезился. Из шести тысяч солдат и офицеров сражение в Удине пережили лишь жалкие две тысячи человек, причем многие из них были истощены и ранены. Еще семь с половиной тысяч членов экспедиции добрались до Вестландского Альянса с эвакуационной колонной.
Однако эйфория от чудесного спасения длилась недолго. Высокопоставленный офицер разведывательного управления и координатор взаимодействия между Вестландским Альянсом и экспедиционным корпусом полковник Вивьен Элиорес, встретившая войска экспедиции на границе, сообщила генерал-майору Бергману о начале войны между Остеррианским Союзом и Республикой Эллиад. Нахмурившись, Бергман сразу же принялся изучать предоставленную ему информацию. Полковник Годвин вмиг помрачнел и всю дорогу до Вероны участвовал в обсуждении ситуации на эллиадском театре боевых действий. Присутствовавший при этом Алан вскоре осознал, что Республика оказалась на грани катастрофы. Учитывая сокрушительную мощь нового остеррианского оружия, количество жертв и масштабы разрушения могут превзойти все, с чем когда-либо сталкивались эллиадцы.
Внутри похолодало. Перед глазами невольно всплыли образы его друга, Дина Робеспье, несущего службу на востоке страны, и Миранды Содден, заканчивающей обучение на военного врача в столице. Теперь их жизни, как и жизни миллионов других людей, находятся в смертельной опасности. Будто стараясь их прибодрить, полковник Элиорес добавила, что подготовка к военной операции для помощи Республике уже идет полным ходом, а ее подробности станут известны на объединенном заседании командования Альянса и Эллиада, которое пройдет на Центральной военной базе Южной провинции Вестланда, в пригороде Вероны, куда они прибыли ближе к ночи.
Следующим утром Алан пробудился в комфортном одноместном номере жилого офицерского блока. Он нехотя поднялся с большой мягкой кровати, почистил зубы, принял душ и оделся в свою серовато-синюю военную форму, заметно поизносившуюся за прошедшую неделю. Его ребра все еще неприятно ныли, но после крепкого ночного сна он ощущал необычайную легкость. Прежде чем направиться на объединенное заседание штабов, Алан собирался проведать Теоса и позавтракать. Будь у него М-линк, о встрече можно было бы договориться не вставая с кровати, но устройства связи пришлось
