о рае, и он был чертовски упрям. Биограф Андрес Асокар сравнивает его со Стивом Джобсом. Томпкинс и правда познакомился с Джобсом в Сан-Франциско и раскритиковал его за негативное воздействие технологий (у него не было даже мобильного телефона). Как и Джобс, он глубоко интересовался эстетикой и был одержим микроменеджментом своих проектов.

Он гладил людей против шерсти. Переговоры о покупке земли вел жестко, не видел необходимости убеждать местных жителей в своих целях и выкупал даже сложившиеся предприятия, включая загрязняющие природу фермы по разведению лосося, которые давали людям рабочие места. Некоторые чилийцы обвиняли его в желании создать еврейское государство, другие говорили, что он раскалывает страну надвое (изначально его земли простирались на юге Чили от Анд до тихоокеанского побережья). На него жаловались даже чилийские защитники окружающей среды: по их словам, из-за его бурной деятельности международные благотворители считают, что другого финансирования стране не требуется. Крис прилагала усилия, чтобы завоевать симпатии общества. Но они с Дугом в Чили никогда не жили, и отношение к ним изменилось только после того, как они начали передавать свои парки государству.

Изначально Дуг и Крис ценили не животных, а ландшафты. Выкупив фермы, они продавали коров и овец, начинали контролируемое выжигание лугов и покрывали дороги. Через примерно пятнадцать лет стало ясно, что этого мало. «Просто владеть землей недостаточно. Землю надо восстановить и дать ей функционировать надлежащим образом, а для этого во многих случаях надо вернуть высших хищников и так далее, – вспоминает Крис. – Так мы начали возрождать дикую природу». Они стремились вводить местные виды: андских кондоров, пум и болотных оленей. На заболоченные территории Северо-Восточной Аргентины вернулись гигантские муравьеды, которые исчезли там в прошлом веке из-за охоты и скотоводческих ранчо. То же самое произошло с пампасными оленями и гривистыми волками. Выпуск зеленокрылых ара оказался менее удачен. «Большинство из них не умели летать, – говорит Крис. – Их буквально приходилось учить, укреплять их мышцы, показывать им любимые плоды». Следующими в списке были ягуары. «У нас была десятилетняя программа, чтобы просто подготовить особей, которых можно выпустить».

Дуг Томпкинс погиб в Чили в 2015 году, перевернувшись в байдарке. Ему было семьдесят два года. К тому времени и его состояние, и средства Крис были почти истрачены. Фонд продолжает деятельность, полагаясь в основном на финансирование из других источников, например от швейцарского миллиардера Хансйорга Висса, который занимается медицинским оборудованием и в 2018 году пообещал пожертвовать $1 млрд. на охрану природы (поначалу его тоже увлекали величественные ландшафты, а не фауна).

При всем этом $400 млн., потраченные Томпкинсом на защиту природы и органические фермы вокруг, – это немного по стандартам сверхбогатых людей. Четыре французские семьи пообещали вложить €400 млн. в ремонт собора Парижской Богоматери после того, как его крыша и своды в 2019 году пострадали от пожара. Мухаммед ибн Салман, наследный принц Саудовской Аравии, за $450 млн. приобрел картину «Спаситель мира» кисти Леонардо да Винчи – безжизненное изображение Иисуса размером 65,7 × 45,7 см. Я думаю, Дуг и Крис получили за свои деньги больше. Дуг говорил, что если бы десять тысяч богатейших людей на планете направили бо́льшую часть своего состояния и влияния на спасение дикой природы, то мир мог бы в одночасье измениться. Миллиардеров сейчас около двух тысяч, и лишь немногие из них – в лучшем случае – решили воспользоваться возможностью спасти нашу планету.

Почему не больше? «Отчасти потому, что люди никак не могут расстаться с деньгами. Им хочется передать все детям, пусть это и смехотворно, – говорит Крис Томпкинс. – Очень мало таких, как Эндрю Карнеги, который был весьма критичен к коллегам и считал, что умереть с деньгами в кармане – это грех. Я склонна с ним согласиться. Я никогда не понимала и, наверное, не пойму, почему у этих семейств нет лозунга “больше получаешь – больше давай”. Накопление богатства просто изумляет. Многие богатые люди не понимают, что вкладывать его в дело, которое ты считаешь важным, – величайшая радость в жизни. Большинство не может себе это представить».

Деньги иметь необязательно. В Монголии я познакомился с женщиной по имени Баяржаргал Агваанцэрэн, которая в период работы научным ассистентом влюбилась в снежных барсов. Почему именно барсы? «Они прекрасны, они безумно прекрасны и в то же время очень скрытны. Очень спокойны», – объясняла она мне за чаем с мятой. Она никогда не видела этих животных в дикой природе, но даже телепередач ей хватило, чтобы понять их важность для страны: на воле их осталось меньше семи тысяч, в Монголии – меньше тысячи.

Территория, где живут барсы, лежит на юге рядом с границей с Китаем. В ней заинтересованы горнодобывающие компании, а местные недолюбливают этих хищников, так как они ассоциируются прежде всего с нападениями на стада. Десять лет Агваанцэрэн неустанно работала с населением и политиками и в конце концов убедила правительство создать заповедник размером семьсот тысяч гектаров и отменить все лицензии на горные работы в этом районе. «Я уверена, что кто-то потерял из-за этого кучу денег, но это не наша забота, потому что решение приняло государство», – рассказывает она. Даже правительство может поставить природное наследие выше экономических интересов.

«Охрана природы – это не битва людей с природой. Это битва защитников природы и тех, кто ими не является», – считает Энтони Уолдрон из Кембриджского университета. Иногда защитники побеждают. Создать охраняемую территорию – простое, но эффективное средство. Было показано, что защищенные области даже при плохом управлении и охране снижают темпы обезлесения. По всему миру число видов в защищенных областях примерно на 10 % выше, чем в аналогичных областях, на которые защита не распространяется.

Тем не менее в данный момент общее направление движения неправильное. За три месяца 2019 года тропических дождевых лесов вырубили по площади больше, чем все участки, выкупленные Дугом и Крис Томпкинс за три десятилетия.

Чтобы животный мир перестал истекать кровью, Эдвард Уилсон, биолог из Гарварда, предлагает выделить для охраны природы половину поверхности планеты. Обоснование здесь отчасти психологическое: 50 % людям проще себе представить, но есть и биологическая составляющая. Теория островной биогеографии, соавтором которой является Уилсон, гласит, что половина суши должна поддерживать 85 % видов. «Половина Земли», как известно предложение Уилсона, совершенно затмила бы все наши текущие усилия. В 1982 году организация World Parks Congress поставила цель защитить 10 % земной поверхности. В 2010 году планка была поднята до 17 % к 2020 году – и этот уровень был почти достигнут. Сторонники «Половины Земли» теперь хотят поставить следующую цель – 30 % к 2030 году, а к 2050 году дойти до