— Сначала я проверю законность заказа и кто…

— А вот с этим я могу помочь! — громогласно объявил с порога сенатор. — Граф Христофор Георгиевич Воронцов, действующий сенатор и тайный советник. И, собственно, заказчик.

Как подгадал самый нужный момент для помпезного появления. Скорее всего так и сделал.

Пархомова мне стало жаль на какой-то очень короткий миг. Очень короткий. Выдержка его покинула и он не сразу ответил.

— Ваше… превосходительство, — барон вскочил и поклонился.

— Верно, барон, верно, — Воронцов подошел, похлопал побледневшего Пархомова по плечу и нажал, усаживая обратно. — Я на службе. И с радостью выступлю гарантом этой встречи.

Я уловил, как граф обменялся с Михаилом теплыми взглядами. Ну точно бастард.

— Много времени это же не займет? — ласково спросил Христофор Георгиевич, занимая последний стул. — Я человек занятой, как вы понимаете.

— Понимаем, — затравленно ответил барон и всё же начал: — Но наш договор…

— Михаил Алексеевич прекрасный юрист, прекрасный, — перебил его сенатор. — Я уверен, что ни один пункт вашего договора не улизнул от его внимания. Что же касается источника денег и надежности заказчика, то вот он я. И даю слово чести, что всё в рамках закона и заключенного договора.

Я не вмешивался, просто наслаждался зрелищем. Пусть развлекаются.

Мне было интересно, ведь загадочный князь, имя которого Казаринов так и не сообщил, не мог не знать про Воронцова, его положение, отношение к нашей семье и заказ. Что можно противопоставить слову дворянина? Если только…

Меня осенило. Слово другого дворянина, занимающего более высокое положение. Самого князя. Я поймал понимающий взгляд теневика. Он слегка мотнул головой — не время.

— У меня есть свидетель, — голос барона стал более уверенным. — Что для исполнения вашего заказа, ваше превосходительство, были использованы материалы, добытые незаконным путем.

— Да что вы? — так искренне удивился сенатор, что я почти поверил. — И где этот свидетель?

И они вдвоем с Казариновым выжидающе уставились на Пархомова.

Я нахмурился — эти двое явно сговорились за моей спиной. Пусть во благо, но какого черта я об этом не знал?

Барон с нескрываемым торжеством извлек из внутреннего кармана телефон и кого-то вызывал. Секунды бежали одна за другой, никто не отвечал. Пархомов непонимающе посмотрел на устройство и снова вызвал, с тем же результатом.

Вот теперь он начинал паниковать. Мы молча ожидали. А я ощущал эмоции барона — абсолютная растерянность и зарождающийся страх. Всё пошло не по плану.

— Что, ваше благородие, никто не отвечает? — заботливо поинтересовался юрист. — Видимо очень занят сейчас. Так бывает. Но это неважно, ведь в договоре нет ни слова про какие-либо материалы, только про источник денежных средств. А он абсолютно законный, что вам лично подтвердил граф Воронцов. Так?

— Так, — помрачнел Пархомов.

— Тогда подтверждайте получение денег и подписывайте мирное соглашение, — стальным голосом приказал сенатор. — И не задерживайте меня более.

Барон обреченно смотрел на протянутую Казариновым ручку. Вдруг его эмоции резко поменялись, в них появилось злорадство и какое-то лютое отчаяние. Я напрягся и внимательно следил за каждым его движением.

Время чуть замедлилось.

Вот он сверяется с банковскими данными и подтверждает в мобильнике перевод. Вот берет ручку и не глядя ставит размашистую подпись.

Вот согнулся мизинец с перстнем и левая рука потянулась к правой…

Резкая вспышка темной магии и я бросился к барону, на лету выхватывая кинжал. Видел, как вытягиваются лица остальных. Как юрист тянется к своему карману — слишком медленно.

Во мне забурлила сила, придавая скорости. Я схватил Пархомова за запястье, воткнул лезвие между пальцами и один резким движением отрезал мизинец, отбрасывая его в сторону.

Я действовал на инстинкте — прикасаться к активированному артефакту смерти было нельзя.

Палец упал на пол, а барон заорал во весь голос, схватившись за руку.

Где-то взвыла тревога — сработали сигнальные артефакты.

Воронцов застыл с каменным выражением лица, а вот Михаил вскочил и одним ударом вырубил скулящего от боли барона. И откуда только в таком тщедушном столько силы?

Но восхищаться способностями теневика я не стал. Меня распирала злость.

Хотелось их отругать, устроили тут игры! Загнанный в угол враг пойдет на всё, лишь бы не проиграть. Заберет с собой, если только такой выбор. А у барона выбор был простой — умереть в мучениях от рук мага смерти или быстро сейчас, заодно прихватив нас.

Я достал из кармана платок и вытер оружие и испачканные руки. С сожалением посмотрел на манжету белой рубашки, где расплывалось кровавое пятно.

— Вы в порядке, ваше сиятельство? — спросил я у отрешенного сенатора.

Тот очнулся, сглотнул, шумно выдохнул и произнес негромко:

— Спасибо.

— В следующий раз будьте так любезны и посвящайте в свои планы, — жестко сказал я. — Тогда подобного не произойдет.

Казаринов, шустро обыскивающий бездыханное тело, хмыкнул. Но, встретившись со мной взглядом, ухмылку с лица убрал.

— Но как ты… — Воронцов снова завис, глядя на валяющийся на полу палец.

— Я артефактор, — просто объяснил я и всё же добавил: — Это артефакт, я их чувствую.

— Ну и реакция у вас, Александр Лукич, — юрист закончил обыск и поднялся. — Браво. Надо признаться, я на миг подумал, что всё. Вот ведь засранец! — выругался он в сердцах и пнул барона ногой. — И как обошел защиту? Коллегия опутана сканирующей сетью от подвала до крыши.

— Неактивированный артефакт ни одна сеть не засечет, — хмуро ответил я.

Взяв со стола подписанное соглашение, я стряхнул с него кровь и аккуратно свернул, убирая во внутренний карман. Документ в любом случае закрывал все вопросы долгов.

Раздался топот десятка ног и в помещение влетели жандармы. Тут же