же праздновали, читали прессу или даже работали — я заметил молодого мужчину, усердно пишущего в толстой тетради. Он периодически прикусывал ручку и мечтательно смотрел на потолок.

— Ваше сиятельство, — отвлек меня от наблюдений мужской голос.

Рядом со столиком стоял служащий в фирменной ливрее. В его руках была деревянная коробка, судя по форме, с бутылкой. Надпись гласила, что это бренди выдержки возраста моего деда.

Служащий протянул коробку мне.

— Это вам скромный подарок от братьев Елисеевых. В качестве извинений за… тот инцидент.

Вспомнить удалось с большим трудом. И то только когда я поднял голову и увидел тех самых братьев, стоящих на балконе над торговым залом.

Купцы тогда напились и вели себя не очень прилично в одном из салонов города. Приставали к дамам, из-за чего я сделал замечание, после чего разгорелся скандал, чуть не закончившийся дуэлью. Точно, вот тогда и был единственный раз, когда молодой Вознесенский жаждал крови.

Видимо, они решили что я по возвращению захотел закончить ту «беседу», прерванную жандармами.

Я улыбнулся им и кивнул, принимая подарок.

Пожалуй, пора домой, пока не объявились прочие старые знакомые, настроенные не так дружелюбно.

* * *

Следующие пару дней затянули множеством приятных забот. Я расконсервировал столовую и там затеяли облагораживание. В лаборатории продолжался ремонт, в доме навели порядок, я выкупил часть мебели из антикварных лавок и вернул её на свои места.

Лука Иванович чуть ли не летал за мной следом, горячо участвуя в каждом деле.

Оживился и Прохор, он в первую очередь получил помощника — серьезного парня, присланного гильдией прямо из кулинарного училища. Они вдвоем всё время проводили на кухне — кто кого там учил, было непонятно.

Настасью я вернул на постоянной основе. Не то чтобы мне нравился её утренний визг, но в уборке девушка знала толк, да и не новый человек.

На крыше тоже трудились рабочие — немного подлатать на первое время, пока не пошли затяжные дожди. Погода радовала непривычным для этого времени года теплом и полным отсутствием осадков.

Было настолько сухо, что я вызвал мага воды — освежить сад.

Я подпитывал поляну и истреблял вредителей на деревьях — просто для поддержки первой связки силы.

Следующую пару ещё предстояло выбрать и тоже обдуманно.

В стариков я незаметно влил немного магии жизни. Чтобы поддержать и чуть приободрить. Большего я пока не мог сделать, но и это придало им дополнительных сил.

Праздник устроили с одной стороны скромный, в узком кругу. Из приглашенных были только Головин и Воронцов. Но зато в сверкающей чистотой столовой был накрыт шикарный стол, ломившийся от еды и напитков на любой вкус.

Дед приоделся в свой самый лучший костюм, вызванный на дом цирюльник перевел его прическу и бороду в порядок, а нормальное питание прибавило веса, так что тощим он больше не выглядел. Теперь он был похож на свой портрет, висящий в гостинной. Гордая осанка, пронзительный взгляд — чуть хитрый.

Капитан облачился в парадно-выходной мундир, что было разрешено по случаю празднования дня города.

Нанятые на вечер официанты приносили блюда и убирали грязную посуду под строгим руководством Прохора, жутко довольного такой задачей.

Мы ели, пили, вели светские беседы и ужин протекал в какой-то тягуче приятной атмосфере. Затем подали десерт и кофе, прогнать хмель. Сенатор пристроился на подоконнике у распахнутого окна и набивал трубку. Головин присоединился к нему, достав портсигар.

Патриарх, воспользовавшись этим моментом, жестом показал что нам нужно выйти.

Мы дошли до его кабинета и дед открыл ящик стола. Достал бархатную плоскую коробку и открыл её. Там лежали родовые перстни. Всего пять штук и от каждого веяло магией.

Лука Иванович взял один из них и протянул мне.

— Не годится Вознесенскому без этого ходить, — ворчливо пояснил он.

Я принял перстень и внимательно на него посмотрел. Так и есть, природная магия металлов. Надел на безымянный палец правой руки, металл нагрелся и подстроился под размер.

Дед подошел и внезапно крепко обнял меня, на пару секунд, не больше. Быстро отстранился и поспешил к выходу, больше не сказав ни слова.

Но мне слов не нужно было. Это жест стоил тысячи слов. Патриарх признал мои заслуги. Мой отец получил такой перстень уже после моего рождения, когда во мне открылся дар артефактора.

Я ещё какое-то время постоял, рассматривая подарок деда. Хм, а из него можно сделать неплохой артефакт…

Улыбнулся и вернулся к гостям.

Но меня ожидал ещё один сюрприз.

В дверях столовой появился Прохор и знаками показал подойти. В его руке был конверт с короткой надписью «лично в руки графу Александру Вознесенскому».

— Это вам наверное оттуда, — слуга указал на потолок. — На крыльце нашел.

— Почтальон приходил? — я не слышал дверного звонка.

— Нет, ваш сиятельство, никого не было. Вот я и подумал — секретное.

Секретные послания на пороге не оставляют, но Прохору я говорить об этом не стал. Поблагодарил и вышел на улицу, осмотреться. Защитная сеть была в полном порядке. А значит с дурными намерениями никто не приходил.

Дошел до ворот и оглядел пустую улицу.

Львы блеснули глазами и откликнулись на мой зов тихим рычанием. Всё хорошо. Даже голубей на ограде не было, но я заметил одного дохлого чуть поодаль на тротуаре. Его прикрыло опавшими листьями, видимо дворник не заметил.

Я открыл конверт и достал небольшую карточку. На черном картоне золотыми буквами было написано «Изящная работа, коллега», а под текстом очень схематично нарисована крыса.

Незначительная вспышка магии смерти и бумага мгновенно обратилась в пепел. Эффектно, однако…

Что же, похоже неизвестный маг смерти ко мне претензий особо не имеет. Даже несмотря на то, что я уничтожил его творенье. Я усмехнулся. Коллега! Вычислил меня и теперь думает, что умнее.

Но до темного мага мне сейчас дела не было. Не самый приятный сосед, но