день в обычной квартире в северной столице раздаётся звонок правительственной связи.

– От папы... От папы Джо. С его работы. Из правительства, кажется... Из Кремля, вот. Папа, я в Мошковце, мы приехали с Жозефиной. Как у тебя дела? Ты в порядке?

Жозефина стояла неподалёку и улыбалась, будучи в полном умилении от происходящего. На мужа посмотрела ласково, влюблённым взглядом. Всё-таки настоящая Первая Леди. Море заботы о том, что Гео не выспался, и надо отдохнуть, и неважно выглядит… – это всё потом. Сейчас она у него на работе, в кабинете его подчинённый, так что – только восторг и восхищение.

Её любимый муж – ещё и глава государства, только что подавивший попытку вооружённого переворота. Так что – только уважение, восхищение и преданность.

А он улыбался ей. Впервые за бог весть сколько времени рядом был человек, которого ему хотелось видеть.

Короткий жест секретарю – пошёл вон. И охране – тоже.

– Финка, может, пойдём в приёмную? Пусть Стеф…

Девочка, сидя в президентском кресле, оживлённо разговаривала с человеком, много лет воспитывавшим её как родную дочь.

Из приёмной он тоже всех выгнал парой коротких жестов. Сел с любимой на один из диванов для посетителей. Наконец-то можно её поцеловать.

– Господи, счастье-то какое... Так, Финка, рассказывай, что у вас было в Италии?

– Ну, если не считать ночи с третьего на четвёртое – то всё отлично. Мои девушки блистали на подиуме Недели высокой моды, а вечерами мы со Стеф гуляли по Милану. Я даже немного освоила разговорный итальянский. Точнее, объясниться вряд ли смогу, а понять, о чём они говорят… Она улыбнулась.

– Оказывается, у них тоже есть мат.

– Ты успела с кем-то поругаться?

– Нет. Мы, как всегда, поселились в маленькой такой гостиничке, её держит одна тамошняя семья. Семейный постоялый двор практически. Но очень уютно, чисто, и, самое главное, как раз хватило на всю нашу группу. Только мы – и хозяева. Вечером совместный ужин, а потом у них молитва. Они, как я поняла, ревностные католики. Так что – всё, как Господь велит. Пока у вас тут не заварилось…

Инстинктивно она сжала руку Гео.

– После твоего последнего звонка я и так была как на иголках, а тут ещё... Какие там местные новости. Прямое включение из Мошковца, где начались бои на улицах. Снова передел власти в ядерной державе. Хорошо их, видимо, при совке напугали: они знают про нас только то, что мы – ядерная держава. И очень боятся, чтобы H-Bomb не досталась какой-нибудь обезьяне с гранатой. Стеф... Господи…

Она взяла длинную паузу. Потом продолжила.

– Вспомнить жутко. Вот вроде бы – ничего особенного, да? Номер в семейной гостинице в Италии, у телевизора сидим я и Стеф, рядышком. Срочные новости – Мошковец показывают. Она... Я её взгляд, наверное, никогда не забуду. Родную маму на её глазах убили, приёмная умерла от онкологии, а теперь ещё того и гляди какая-то красно-коричневая сволочь убьёт папу в Кремле.

Она в меня вцепилась, а я... Я сама боялась до ужаса. Но надо как-то собраться. Я её обнимала и шептала ей на ушко, что всё будет хорошо.

Он обнял жену, поцеловал.

– А ты знаешь... Вот только не смейся, ладно? Кажется, именно это я тогда и почувствовал. У меня уже стоял самолёт в «Шарике». Бросить всё к х.ям – и в Европу. Деньги в банке на Кипре – есть, в Германии – есть, в Арабских Эмиратах – есть, даже в Швейцарии и в Лондоне пара заначек в тамошних банках... Нам бы хватило на троих. А потом... Как озарение какое-то. Ну, бежать – и дальше что? Кто возьмёт власть здесь? Какие у них будут планы в отношении меня? Всю жизнь потом прятаться и просить политического убежища?

Он вдруг улыбнулся.

– «В мире нет бойца смелей, чем напуганный еврей». Я собрался, и... Остальное ты, наверное, видела по телевизору?

– И Стеф тоже. И имей в виду – у тебя дочь – героиня. Она себя вела куда более мужественно, чем многие мужики. А вот хозяйка гостиницы... Она к нам очень хорошо относилась. И вот, представь: мы сидим, смотрим телевизор, вдруг из комнаты хозяев – а это рядом совсем – её отчаянный крик. Что-то вроде «ой-ой-ой, беда!». Ну, мы – к ней. В коридоре сталкиваемся с её мужем, он тоже к ней бежит. Влетаем в её комнату вместе. Дальше было много простонародного итальянского и в очень быстром темпе.

Но основное я уловила.

Она рассмеялась.

– Как раз начали показывать, как твои ребята атакуют Дом Советов с воздуха. И наша хозяюшка: Господь Всемогущий, что же это за пи.дец творится? Красная сволочь убивает синьора Лиандра! Что будет с синьорой Жозефиной и её дочкой? И муж ей в ответ: хватит х.рню нести, глаза-то разуй. Это синьор Лиандер добивает красную сволочь! Ну, а дальше... Тебе, наверное, дипломаты сообщили уже? Не позже чем через час, как всё кончилось, все улочки вокруг нашего отеля были забиты. Кого только не понаехало. Дипломаты, карабинеры, журналисты... У кого-то ума хватило – вызвали скорую помощь. Синьора Жозефина, синьорита Стефания, как вы себя чувствуете и не надо ли в больницу? Я махнула рукой – поехали. Психологическая помощь нужна. О да, всё понимаем. Успокаивающая ванна, расслабляющий массаж, какие-то лекарства... В общем, спали мы со Стефкой на удивление спокойно. А наутро: в холле клиники уже мэр Милана с огромным букетом цветов и поздравлениями; прибыл в экстренном порядке полномочный представитель премьер-министра, чтобы пригласить нас в Рим. В Риме приёмы у премьера и у президента; оба просят передать синьору Лиандру самые искренние поздравления с подавлением мятежа; Его Святейшество Папа служит благодарственную мессу о замирении Нордии в Ватикане... А ещё…

Она загадочно улыбнулась.

– И что ещё?

– Кажется, у твоей дочери появился итальянский кавалер.

У хозяев гостиницы есть сын, Пьетро, ему лет то ли 13, то ли 14.

Он волонтёрит в организации «Больничные клоуны».

– «Больничные клоуны»? Это как?

– Они помогают больным, которым требуется длительное лечение. Ну, например, тем же онкологическим.