Ей было два года, и ходить она уже научилась отлично, особенно за последние сутки, когда все шла и шла, а лес не заканчивался. Ноги заледенели и промокли окончательно, и она села, печально подперев голову рукой. Сугроб оказался мягким, и там удобно было полежать, и заснуть, и ни о чем больше не думать.

– Привет, малышка, – сказал чей-то голос высоко над ней.

Девочка подняла голову. Женщина, которая стояла рядом, была высокой и красивой, а откуда взялась – неизвестно, девочка не слышала, как она подошла.

– Привет, – сонно сказала девочка. – Ты кто?

– Я волшебница, – ответила волшебница и села рядом. У нее была очень яркая одежда. – Что с тобой случилось?

– Моя мама умерла, – пробормотала девочка из сугроба. – Я плакала, плакала. Дядя и тетя сказали не реветь, но я хотела реветь.

– А где твой отец?

– Нету. Дядя с тетей сказали, чтобы я не плакала, потому что тогда их дети тоже плачут.

– Но ты не перестала.

– Нет. – Она села и вытерла нос. – Я хочу к маме.

– Понимаю, – мягко сказала волшебница. – Как тебя зовут?

Девочка задумалась:

– Дочка и Мышонок.

Волшебница искренне, весело засмеялась, вытащила ее из сугроба и, стащив с себя шерстяную одежку, завернула в нее и посадила себе на колени.

– Нарекаю тебя Гвендолин. Гвен. Это не местное имя, но очень красивое, ни у кого такого не будет.

– Очень красивое, – повторила Гвен и привалилась к ее груди. Волшебница была большой и теплой, после сугроба это было чудесно, как будто спишь и видишь замечательный сон.

– Дядя с тетей сказали, нельзя плакать в доме, и я убежала плакать в лес, – забормотала Гвен и обняла волшебницу двумя руками, чтобы и их тоже согреть. – А потом не нашла дом. Я его ищу, ищу.

– Думаю, он уже очень далеко, – прошептала волшебница. – Хочешь, я помогу тебе его найти? Хочешь обратно к дяде с тетей?

Гвен шмыгнула носом и мотнула головой.

– Нет, – горестно пробормотала она. – Я хочу плакать.

Волшебница улыбнулась – Гвен почувствовала ее улыбку.

– Тогда плачь, – тихо сказала она. – Но сначала… Кто это, смотри-ка!

Гвен приоткрыла один глаз и удивленно ахнула. Волшебница протягивала ей на ладони спящего бельчонка с хилым тоненьким хвостом.

– Это маленький лесной дух, – сказала волшебница. – Вы станете друзьями, будете играть вместе, разве не здорово? Вообще-то духи очень древние, этот рождался много раз и только недавно стал белкой.

– А он помнит, кем он рождался? – прошептала Гвен и завороженно тронула пушистый теплый бок.

– Нет, дорогая. Никто не помнит точно, кем он был раньше, – ни духи, ни люди. Держи.

Она протянула зверька Гвен, и та восхищенно прижала его к себе. Бельчонок сонно уцепился за нее коготками, и Гвен хихикнула от щекотки. Волшебница поднялась на ноги, поплотнее укутывая Гвен в свою необъятную одежку.

– Тут есть какая-то деревенька поблизости, туда и пойдем. Я создам для нас чудесный дом. У тебя будет своя собственная комната, много еды и игрушек, и я научу тебя творить чудеса, хочешь?

Гвен улыбнулась, с трудом держа глаза открытыми. На руках у этой женщины было тепло и безопасно, а еще у нее было замечательное платье – красное и тонкое, и она как будто не мерзла в нем, несмотря на холод. Гвен потрогала брошку на ее груди – птицу с раскинутыми крыльями.

– Птичка, – сонно сказала Гвен.

– Спи, – тихо ответила волшебница. – Когда проснешься, все будет хорошо.

Так и было.