Ciao, ночные женщины. Benarrivate.

* * *

Советы ночных женщин:

Если знаешь, чего хочешь, сделай это.

Если никто из тех, кого ты знаешь, не делал ничего подобного, тем лучше.

Всякий раз напиши заглавными буквами: Я СДЕЛАЛА ЭТО.

Рекламируй свое умение. Раздавай визитные карточки.

На фотографиях смотри прямо в объектив. Будь искренна, спокойна, уверена в себе и прекрасна.

Ночная женщина № 8: Лавиния Фонтана.

Род занятий: Дочь художника, позже супруга и мать детей. Построила карьеру. Содержала большую семью, работая живописцем. Продвигала свой бренд в качестве модного художника женщин высшего общества и зарабатывала на уровне мужчин.

Если Софонисба сосредоточилась исключительно на живописи, то героическим деянием Лавинии Фонтаны (1552–1614) из Болоньи следует считать то, что четыреста лет назад ей удалось каким-то невероятнейшим образом сочетать работу, семью и материнство. Лавиния стала первой профессиональной художницей, не работавшей при дворе или монастыре, а конкурировавшей на равных с мужчинами-художниками. Она выстроила образцовую карьеру, написала порядка двухсот работ – их заказывали Медичи для папы римского и испанского короля. Одновременно с творчеством живописца Лавиния родила одиннадцать детей.

Лавиния была второй дочерью болонского художника Просперо Фонтана. Не имея сыновей, стареющий Просперо задумался над тем, что Лавиния могла бы продолжить семейное дело. Может, он и не считался лучшим художником Болоньи, но что касается полезных связей, то здесь ему не было равных. В то время Болонья считалась городом с исключительно либеральными взглядами: женщины имели возможность обучаться в старейшем Болонском университете со времени его основания в 1158 году. Живопись считалась мужским занятием, и художники входили в одну и ту же гильдию ремесленников, что и шорники и кузнецы-оружейники. Однако, думал Просперо, вот бы Лавиния стала такой же утонченной, известной и успешной, как Софонисба Ангвиссола, уважаемая всеми аристократка и художница! Она служит при испанском дворе, поговаривают, что она посылает отцу солидные денежные суммы. Так что в отношении дочери Просперо обладал планами весьма амбициозными. Лавиния получила исключительное для дочери художника образование – что доказывает ее изящный почерк в письмах и красивое мыслеизъявление. Вероятно, она училась математике и геометрии, но неизвестно, где юная Фонтана обучалась живописи – уж, во всяком случае, не у отца в мастерской в обществе сына мясника. Из нее ведь должна была вырасти gentil donna!

Первая подписанная сохранившаяся работа Лавинии – портрет юноши – создана ею в 1575 году. Ей тогда исполнилось 23 года, она все еще была не замужем – ситуация по тогдашним меркам критическая, если она намеревалась всерьез заняться карьерой художницы. Лавинии следовало поспешить связать себя брачными узами, иначе она попросту не смогла бы заработать уважение заказчиков. А что до заключения сделок, подписания договоров и прочих юридических формальностей, то этим может заниматься только мужчина, а Просперо Фонтана не вечен. И если Лавиния собиралась сохранить репутацию, расширить свой бизнес и преуспеть в карьере, она должна была выйти замуж за того, кто был бы готов к несколько, мягко говоря, нетрадиционной форме организации труда.

Обычно выходя замуж, невеста оставляла отчий дом и вместе с приданым переезжала к супругу. Но Просперо не хотел, чтобы Лавиния уезжала куда-либо – по его мысли, дочь должна была обеспечить своим родителям достойную старость. Да и не мог Просперо предложить столько приданого, чтобы привлечь достойных женихов. Иными словами, разыскивался мужчина, готовый принять то, что жена карьеристка и художница, согласный на непритязательное приданое, готовый переехать к тестю и способный обеспечить Лавинии приличный общественный статус. Таким идеальным случаем оказался Джан Паоло Заппи, сын аристократа из Имолы, и Просперо начал обсуждать условия брака с его отцом Северо. Будущий свекор приехал в Болонью на смотр кандидатки в жены своему сыну, а потом отозвался в письме домой о 24-летней Лавинии, назвав ее «достойнейшей и полной добродетели девицей с прекрасными манерами». На его взгляд, Лавиния «имела лик средний между красотой и уродством», что являлось в представлении той эпохи идеальным качеством для молодой жены. Такая не будет флиртовать или заниматься глупостями, но и не будет вызывать всеобщего неудовольствия своей некрасивостью. Свекор упомянул также, что Лавиния презентовала два своих автопортрета и что он везет их домой в Имолу.

Ночами я думаю об автопортретах, написанных около 1577 года специально для свекра с целью продвижения на «брачном рынке», и в этом их гениальность. На «Автопортрете с клавикордом и служанкой» Лавиния представлена в образе изысканной дамы за инструментом – эту ипостась подчеркивает стоящая за ней служанка с нотной тетрадью. Лавиния красива, спокойна и решительна, одета в элегантное платье болонской аристократки, на шее ажурный воротник, жемчужное и коралловое ожерелье. Сверху картины (в подражание Софонисбе) надпись на латыни, языке гуманитариев: изображена Лавиния, девственница и дочь Просперо Фонтана; портрет написан ею самой при помощи зеркала – то есть картина соответствует действительности. Так, да не так: на самом деле Лавиния не была аристократкой, как можно было подумать, глядя на картину, и вряд ли у нее были служанки, не говоря уже о дорогих клавикордах. Она была дочерью простого художника. Но Лавиния видела автопортреты Софонисбы, и она решила следовать примеру своей ночной женщины. Фоном для автопортрета Лавиния изобразила мольберт и открытый сундук с приданым в знак того, что она в состоянии зарабатывать пропитание для своей семьи и что ее карьера художницы и является ее приданым. Иными словами, Лавиния не только представила себя в образе приличной и образованной аристократки, но и дала понять, что она – хорошее приобретение. Ничего удивительного, что Северо решил не откладывая подписать брачный договор.

Лавиния и Джан Паоло поженились. Согласно договору, молодожены переезжали к тестю в дом на Виа Галлиера, все доходы от продажи картин отходили Просперо, а тот должен заботиться о полном их содержании. (Если Джан Паоло предполагал, что семидесятилетний старик скоро помрет, то он глубоко заблуждался: Просперо прожил еще двадцать лет.) Статус самого новоиспеченного жениха во всей этой истории представляется не совсем ясным, хотя не исключено, что он и сам занимался живописью. Некоторые исследователи считают, что он отказался от своих притязаний и стал просто помогать Лавинии – прописывать фон ее картин, помогать с драпировками. Другие полагают, что детальная проработка роскошных тканей фона стала визитной карточкой Лавинии, благодаря чему она позже продавала свои работы по баснословным ценам и в таком случае едва ли уступила столь важное дело заскучавшему супругу. Третьи источники указывают, что Джан Паоло мог страдать в некотором роде задержкой в интеллектуальном развитии, ибо кто еще мог согласиться на подобные отношения в семье? Он фактически сделался примаком[41] и домоседом. А вообще он мог быть и очень разумным человеком, ведь перспектива унаследовать все хозяйство Просперо была более чем очевидной. А ощущал себя Джан Паоло второсортным художником и подкаблучником рядом с успешной супругой или нет, науке, как говорится, неизвестно. Вместе они прожили до самой смерти Лавинии.