уме? Ружьё-то как у него схватил! Арон и глазом моргнуть не успел, а тот вмиг и патрон вытащил, и крест с цепочкой в карман спрятал, как свой. Конечно, за ним и пришёл. И всё культурно, интеллигентно. А ведь если, к примеру, убить хотел? На что ему смерть Арона? И всё же? И стрелять бы не стал. Без ружья обошёлся бы. Ручищи у него вон какие! Придушил бы – и все дела. Нет, с незнакомцем всё ясно. Он от главного пришёл к Арону. Поэтому всё и знал. С ним старый Арон промашки не дал. Только спросить у него надо было про главного. Тогда бы совсем спокойней была душа у Арона. Но уж больно грозен был гость. Страшен.

Арон сидел в кресле, дремал, раскладывал мысли по полочкам.

Чего ж теперь думать-гадать? Теперь будь что будет. И всё же не мешало бы их главного увидеть, он «товар» сдавал Арону, от него и слово последнее услышать не мешало бы. Тоже серьёзный мужчина. Хотя на вид вертлявый. Но «товар» у него был такой, что у Арона тогда даже дух перехватило. Одно ожерелье чего стоило! Арон цену знает. И крест тот исключительной редкости! Арон даже отказаться хотел сначала, но увидел глаза вертлявого и язык проглотил. Понял, раз показал ему этот товар вертлявый, отказаться уже не позволит… Хорошо, вернул он крест незнакомцу. С ожерельем промашка вышла. Там Лёвик подвёл. Подвёл и сам поплатился. А он, Арон, здесь при чём? Арон ни при чём. Он крест вернул. Обязательств не исполнил? Покупателя не нашёл? Но он сразу предупреждал главного, что найти покупателя на такие чудные редкости будет трудно. А его никто не слушал. Вертлявый как уставился на него тогда и фиксой блеснул… Ба!.. Старый Арон даже вздрогнул всем телом. У главного-то фикса ведь была из жёлтого металла на нижней челюсти! Чего же это он забыл! Как же он гостю-то, незнакомцу в шапочке, про это не сказал? Страх обуял тогда старого Арона. Себя не помнил, не то что про вертлявого. У него же фикса, как и у того, который за покойником следил!.. За Лёвиком убиенным! Лёвик же ему рассказывал!..

Арон Соломонович совсем потерялся, расстроился и сжался в кресле от нахлынувших мыслей.

Однако чего он перепугался, старый осёл? Чего раньше времени в страхе забился? Раньше времени себя хоронить начал! Мало сейчас фиксы эти ставят? Да сплошь и рядом! Кому не лень. Кто покрасоваться, кто возомнил о себе чёрт-те что и хочет, чтобы другие тоже о нём думали… А с другой стороны? Зачем вертлявому тому к Лёвику лезть, да ещё убивать? Он бы к Арону пришёл. Они уже виделись. Знают, можно сказать, друг друга. Пришёл бы к Арону, так, мол, и так, и Арон возвратил бы ему товар. Ну, конечно, попросил бы комиссионные… Хотя какие, к чёрту, комиссионные!

Нет логики в размышлениях! Запутался старый Арон. Голова разболелась. Одно к одному.

Сейчас бы Лизавету рядом! Хорошо с обеими, старушки его боготворили. Мирно с ними, тихо; разговоры, беседы разные. Виолетта Карловна, конечно, не того возраста, чтобы интересовать старого Арона. Ему бы помоложе. Чтобы подать могла, позаботиться, сготовить. Старый Арон чуял, пора кончать с одиночеством, приходит его время. Лизавета не подходила. На ноги, конечно, быстра и чай подавала душистый. До сих пор аромата не забыть. Но Лизавета не в его вкусе. Грубовата и проста. Что с ней Арону? Не поговорить, не вспомнить. У старого Арона отменный вкус на женщин. Сказать по правде, покойная хлопотушка его, Фаня, тоже не блистала, но с женитьбой тянуть уже смысла не было, и Арон махнул рукой, рискнул. Потом жалел, киснул даже, но со временем пригляделись – притёрлись и прожили вместе – всем бы так. Конечно, имел Арон свои мелкие шалости, позволял себе, но всё в рамках брачного союза, так и дожили до седин. Фаня заспешила, опередив его, грудная жаба съела его спутницу неугомонную, а Арону теперь хоть умирай самому…

Арон Соломонович пошевелился. Надо бы встать… Таблетки где-то были… Лизавета, когда гостила, давала ему от головы. После встречи с незнакомцем долго не мог в себя прийти, и головная боль мучила особенно, и сердце покалывало. Не к добру старому Арону такие волнения. И отошёл ведь он давно от всех прошлых своих дел. А вот нашёл его тот вертлявый. Кто сказал? Кто посоветовал вертлявому Арона? Как ни допытывался, вертлявый ему не назвал подсказчика… Да что теперь вспоминать!..

Арон Соломонович кое-как осторожно поднялся с кресла, сделал усилие – пошли ноги, понесли старого Арона, вот и шкафчик этот, сюда вроде Лизавета таблетки прятала… Здесь, здесь… жёлтенькие – от живота, беленькие маленькие – от температуры, а вот эти, побольше, – от головы…

Сзади, у двери, то ли скрипнуло, то ли треснуло. Он дверь-то на ключ запирал. С тех пор как гость его незнакомый в чёрной шапочке посетил, не было такого, чтобы он не запирался на внутренний замок. Это что же? Кошка-паразитка! В дверь царапается, вернулась, проголодалась… Он задаст ей сейчас жару – его пугать!

Арон Соломонович повернулся шугануть проныру и оцепенел.

В замке ещё раз что-то скрипнуло, и дверь отворилась сама собой. Осторожненько просунулась голова в кепке, и на пороге появился вертлявый!

Старый Арон враз его узнал. Поставь десять в ряд похожих, он бы не спутал. И вертлявый узнал старого Арона. А что же он там в дверях-то? Арон Соломонович синел лицом, слабея, опёрся о шкаф. Вертлявый тоже молчал, глупо улыбался.

– Здравствуйте вам, – сказал он.

– Вы ко мне? – спросил Арон Соломонович потому, что надо было что-то говорить.

– А я думал, подожду, – сказал вертлявый. – Шёл к вам. И торкнулся. А она открылась.

Он ткнул пальцем на дверь.

– А я давно не выхожу, – сказал Арон Соломонович, его что-то знобило. – Голова вот что-то…

– У вас кто есть? – Вертлявый шмыгнул в комнату, сунулся на кухню, шнырял быстро, словно мышь, вернулся. – Закрыть дверь?

– Отчего же? – Арон Соломонович искал, куда присесть, до кресла было далеко.

А вертлявый уже щёлкнул ключом.

– Соседка обещала заглянуть, – попытался возразить Арон Соломонович и направился было к двери, схватившись за левый бок.

– Я не задержусь, – остановил его рукой вертлявый и присел в кресло. – А соседка подождёт.

– Собиралась…

– Успеет, – отрезал вертлявый. – Я за товаром.

– Как? – оторопел Арон Соломонович. – Как же?…

– Я за товаром! – Вертлявый подскочил в кресле. – Ты чего, старый козёл? Забыл всё с перепугу?

– Вы же взяли всё. – Арон почуял,