Оставив машину у забора, Лескова боялась посмотреть налево: она не представляла выражения лица Дмитрия. Захотелось зажмуриться и сидеть неподвижно, ожидая, пока он отзовется первым. Пауза затягивалась, а хозяин не спешил встречать незваную гостью. Он был поглощен своим занятием, а может, только делал вид. Саша закрыла окно и вышла из автомобиля.

Она была уверена только в одном: выглядит шикарно, сногсшибательно. Ни один из тех, кто добивался благосклонности Лесковой, не устоял бы перед ней такой. Когда Римма Григорьевна спрашивала о цели ее встречи с Прохоровым, Саша не хотела признаваться в желании вызвать у Прохорова если не былое чувство, то, по крайней мере, интерес к себе как к женщине. Это было очень самонадеянно, если учесть, какие события снова свели их вместе. Поэтому Александра необычайно волновалась. У нее дрожали руки, подгибались колени. Каблуки сослужили плохую службу. Хотелось снять их и идти босиком, но созданный с такой тщательностью образ мог бы разрушиться.

– Добрый вечер, – улыбнулась Саша, подойдя вплотную к забору.

Провела ладонью по виноградным листьям, коснулась недозрелых гроздьев. Руки мешали, их нужно было куда-то девать, чтобы не так явно проступало волнение, а Прохоров не спешил отвечать. Он молча смотрел на Александру, как будто видел ее впервые и не понимал, что она здесь делает. Саша неловко переминалась с ноги на ногу. Осмотревшись по сторонам, добавила:

– Ты не пригласишь меня в дом?

Дмитрий Ильич открыл калитку, жестом приглашая Лескову войти. Все еще не произнес ни слова, с недоумением смотрел на свою гостью. А она шла за ним, едва поспевая на своих высоченных каблуках. Выхватила взглядом небольшую елку, цветник, нуждающийся в уходе, беседку, увитую виноградом. Поднялась по ступенькам дома, внешне казавшегося достроенным, законченным. Но внутри на первом этаже царил беспорядок и строительный беспредел: застывший раствор в емкостях, горки кирпичей по углам, мешки со строительным материалом. Прохоров молча стал подниматься по винтообразной лестнице, ведущей на второй этаж. Саша – за ним. Стук каблуков уже раздражал ее. Она пожалела, что не оделась менее претенциозно.

Просторная гостиная была выполнена в светлых тонах. Мебель из ротанга как нельзя кстати вписывалась в интерьер. Дмитрий сел на одно из кресел, не собираясь, по-видимому, придерживаться общепризнанных правил. Указал Саше на кресло напротив. Покачивая ногой, он смотрел в сторону веранды, освещенной оранжевыми лучами уходящего солнца.

– Извини, я не думала, что ты настолько не рад мне, – Лескова положила сумочку себе на колени, нервно постукивая пальцами по прохладной коже, усыпанной стразами. Сейчас эта помпезная сумка казалась Саше совершенно лишним аксессуаром, который нужно было оставить в машине. Как ни странно, Александра все еще переживала по поводу своего внешнего вида и того впечатления, которое произвела на мрачного, молчаливого хозяина.

Сам он выглядел усталым, похудевшим. Саша подумала, что Дмитрий поседел еще больше с момента их последней встречи, а со щетиной она вообще видела его впервые. Ему идут гладко выбритые щеки и тонкий аромат одеколона, который всегда исходил от него. Такая неухоженность могла украсить разве только в юности, прибавляя набирающему обороты мужчине сексуальности.

– Ты зачем приехала? – снова этот голос. Саша почувствовала, как мурашки побежали по телу, вернув ей ощущения многолетней давности, когда ей так нравился голос Дмитрия.

– Я подумала, что тебе совсем плохо.

– Ты способна мне помочь? – иронично улыбнулся Прохоров. – Кажется, мы все выяснили в нашу последнюю встречу.

– Нет, не все. Я прекрасно помню, о чем мы говорили, каждое слово.

– И то, что я в очередной раз попросил тебя не попадаться мне на глаза? – Дмитрий подошел к Саше. Она поднялась, сумка соскользнула на пол, но никто этого не заметил. Отбросив все страхи, Александра прямо посмотрела Дмитрию в глаза.

– Не только это, Дима. Ты сказал, что твоя жизнь – вереница ошибок, а я – что их можно исправить или попросту вычеркнуть из памяти. Забыть! Выбрать себе другую жизнь и быть счастливым!

– Плохой психолог. Сейчас ты говоришь не то, что я хочу услышать.

Саша кивнула головой в знак согласия. Вот еще один человек сказал то, что она и сама поняла. Когда не в силах справиться с собственными проблемами, не стоит пытаться помочь другим. Сколько лет она обманывала себя, не задумывалась над тем, что представляет собой ее жизнь. Чем она наполнена? В чем ее смысл? Хорошо оплачиваемая работа, красивая квартира, дорогой автомобиль – все то, что на самом деле такая мелочь в сравнении со смехом ребенка, бросающегося тебе на шею, с поцелуем мужа, когда он, просыпаясь, не может удержаться от порыва нежности.

– Дима, ты сказал, что я не на своем месте. Ты заметил, что у меня в сердце такая пустота, что даже тебе страшно. Тебе, пережившему такое горе… – Саша покусывала губы. Она говорила то, что приходило в голову прямо сейчас, в это самое важное мгновение. От того, как она проживет его, зависит все. Короткое и емкое слово «все», которое может означать начало или конец всему.

– Я не отказываюсь от своих слов. Если хочешь, я много раз хотел сам позвонить тебе… Узнал номер телефона, но все это было, когда Илюша еще был жив… Тогда я еще мог позволить себе…

– Что? Что, Дима? – она задыхалась от волнения.

Не выдержав ее прямого взгляда, Прохоров опустил глаза. Он больше не мог находиться в такой близости от этой женщины. Ему тяжело сохранять маску презрительного равнодушия, ведь он так рад ее видеть. Все это время, погрузившись в свое горе, он обрекал себя на добровольное одиночество, отрешился от мира, запретил звонить ему, приезжать друзьям и знакомым. Он взял честное слово со Светланы, что она никому не расскажет о том, где он. Отпуск за свой счет на работе – все, что она имела право сообщать тем, кто будет интересоваться им. Он видел, как обрадовалась Светлана тому, что какое-то время им не придется видеться. Теперь их связывает лишь общее горе. Каждая встреча – напоминание о нем. Наверное, они принадлежат к той категории супругов, которых непоправимая беда разводит в разные стороны навсегда.

Здесь, на недостроенной даче, Дмитрий позволил себе не думать о жене, работе, безвременно ушедшем сыне, надвигающейся старости. Он копался в огороде, достраивал дом, поливал цветы, видя, как бурьян заглушает их. Он предоставил всем этим ирисам, хризантемам, ромашкам выживать так же, как выживал он сам. Он сидел на неухоженном газоне, глядя на ель, которую Илья собирался украшать каждый раз на Новый год и Рождество. Однажды едва удержался, чтобы не срубить ее… То, что творилось у него на душе, не поддавалось описанию. Оно было несовместимо с жизнью, а он не умирал. Он что-то ел, как-то спал, потерял счет дням.

Появление Саши было неожиданным. Прохоров не ожидал, что ее приезд настолько взволнует его. Это похоже на сон – прекрасная фея явилась для того, чтобы спасти его заблудшую усталую душу. Сейчас она достанет из своей пафосной сумочки волшебную палочку, взмахнет ею…