окончание сражения. Его абсолютный победитель оказался довольно таки невнятным существом с обломанными рогами и затравленным взглядом. Грустно осмотревшись вокруг и не найдя более себе соперников (нас он благополучно не заметил), местный чемпион, тоскливо прихрамывая, отправился к единственному, кроме уже нами пройденного, проходу в дальнейшие глубины пещер Коцита. Всё оказалось печально-тривиально — последнему выжившему достались скука и одиночество.

Я легко спрыгнул с наших не слишком комфортабельных мест. Элати светлой тенью последовала за мной. Под ногами не смолкал гипнотизирующий хруст льда, который ещё недавно дрался, убивал и, в итоге, звеняще погиб.

Остановился я резко и по делу. За тонкой коркой льда ближайшей стены я увидел Путь. И если сложить все те Пути, которые я лицезрел за свою жизнь, а это было бы больше, чем лепестков огня в среднем по величине вулкане, то их суммарный размер вряд ли бы превысил размер этого образца. Гигантский Путь вальяжно раскинулся едва ли не на километр в ширину, а длина его безапелляционно терялась в смеющейся дали.

Нервно дёрнув плечами, я всё же принял немного волевое решение изучить этот почти бесконечный Путь поподробнее. Разумом я двинулся по его нескончаемой дороге, не находящей преград и запретов. Через несколько минут подобного движения я, пытаясь немного разнообразить эту не самую весёлую прогулку, попробовал шевельнуть этот незримый колосс. К некоторому разочарованию, сделать мне этого не удалось, Путь оказался просто слишком тяжёл для любого внешнего давления.

Не менее получаса я продирался сквозь лёд и пространство, но мои старания, как ни странно, не упали в безвременную пропасть. Путь закончился примерно там, где и начался, нахально опоясывая сам Коцит. У меня было достаточно времени, чтобы как можно тщательнее познать этот Путь. А, познав его, я узнал и чуть меньше информации о его обладателе.

И самая лучшая новость заключалась в том, что его счастливый обладатель спал. Спал давно, уверенно и не слишком безмятежно. Он видел сны, много снов, много грёз и кошмаров и, видимо, был не настолько эгоистичен, чтобы держать эти сны в себе. Нет, он выплёскивал их наружу, создавая из своих видений новые грани реальности. Все те ледяные создания, увиденные нами на дорогах пещер Коцита, были лишь его сонливой фантазией. Видно кошмаров в его снах было всё же больше, чем грёз.

И не был ли его сонливой фантазией сам Коцит. И преклоняя колени перед ледяным озером, не преклоняли ли мы колени перед безумной игрой неведомого, спящего разума. А может и наоборот, именно близость Великого Коцита давало этому огромному существу такую власть над героями своих сновидений. Вопросов было много, а дорога всё так же одна. И по ней, увы, надо было идти и стараться не думать о том, что идёшь ты в чьём-то малоздоровом сне.

Очередной ледяной туннель щедро подарил нам не более десяти минут спокойствия. Неожиданно на блистающих стенах меланхолично появились большие, в полстены лица. Лица имели всё тот же арендованный у сна Путь и полное отсутствие агрессии. Красивые и уродливые, весёлые и грустные они были настолько мастерски вычерчены в оковах льда, что казались такими же живыми, как и наши. Кроме того, многие из них говорили.

Говорили быстро, почти захлёбываясь короткими, ничего незначащими словами, словно боясь не успеть сказать всего, что когда-либо знали. Говорили то ли нам, то ли себе, не делая пауз и не задавая вопросов.

— Ах, насколько, он был красив, насколько желанен, и как похож… — мне так и не удалось узнать, кто и на кого же похож объект страстных размышлений в меру красивой дьяволицы с тонкими бровями и несколько нервным ртом.

— Кровавое было время, кровавое… — сокрушался лысый старик с густыми усами и дёргающейся нижней губой.

— Гром, это был гром, только он мог…

— Он говорил — руби, и я рубил…

— Как всё это мило, как волшебно…

— Их было шестеро, второй был без глаз…

— Вот он, тот влюбленный в…

— Нет! Только не вниз, нет!

— Лети! Будь мёртв и свободен…

— Жаль, но было так чудно…

— Расскажи, молю расскажи…

— И я забыл, забыл и возненавидел…

Голоса сменялись друг за другом, превращаясь в единый, на удивление ритмичный поток, окутывающий наши шаги, и врываясь в наше сознание. Но, врываясь не врагом, а просто не слишком вежливым гостем, которого всегда можно было попросить выйти. И я просил и тоже не очень вежливо.

Постепенно ледяные лица перестали тревожить наш взгляд, а их уже несколько поднадоевшие голоса закономерно стихли за нашими спинами. Между тем, и этот светлый скользкий туннель неумолимо подходил к концу, и я уже различал недоумённо-тёмный силуэт выхода. Через несколько минут мы были уже у его порога.

— Гости!? У нас так давно не было гостей! Ах, как же я рада! — стоявшая у самого входа дьяволица, по местной традиции бескомпромиссно сверкающая льдом, приветливо и вожделенно улыбнулась нашему дуэту.

Признаться, такой радушной встречи я не ожидал. Да и никак не мог ожидать. Да и, честно говоря, я пока не был уверен, что стоит ожидать чего-то хорошего. Судя по напряжённой фигуре Элати, она явно придерживалась того же разумного мнения. Но вот радостно протянувшая нам холодные ладони хозяйка была, к сожалению, искренне счастлива. Быстрым движением схватив нас за руки, она не обращая внимания ни на настороженные взгляды, ни на полуобнажённые мечи, потащила нас в глубь большого полутёмного зала. Её твёрдые пальцы не обжигали льдом, но дарили успокаивающую прохладу. Мне уже расхотелось её убивать, и я с грустью думал о подобной перспективе.

— Вы как раз успели к началу, — она даже не оборачивалась на двух непонятно откуда взявшихся незнакомцев, — ещё мгновение.

Тёмный зал взорвался слепящим, хохочущим светом. Свет озарил смеющиеся лица множества дьяволов, весело кричавших что-то друг другу. Сквозь сковавший их лёд проступал водопад неудержимых эмоций. Пышные платья и архаичные, но по-прежнему элегантные мундиры венчали тела собравшихся. И я не заметил ни одной хитрой улыбки, ни одного ласково-лживого взгляда, ни одного готового к бою клинка.

— Сегодня у нас праздник, возлюбленные гости! — ледяная дьяволица вновь повернулась к нам. — Сегодня в наших чертогах долгожданный ежежеланный бал! Сегодня наступает время незабытого веселья! Играй!

Подчиняясь её страстному зову, со всех сторон грянула граничащая с совершенством музыка. Дьяволица взяла меня под руку и, громко смеясь, закружила в чарующем танце. Уголком глаза я заметил, как Элати благоразумно отвергла аналогичное предложение высокого красивого дьявола, который неясно каким чувством узнал в этом скрывающимся под грязным плащом существе прекрасную, хоть и крылатую женщину.