Возможно, Анна была просто недостаточно убедительна?

Мадам Воллмер пришла к ней в тот же день и тоже отправилась домой, ничего не купив, «не найдя ни вечернего платья, ни повседневного наряда».

В списке клиентов Марты значится визит мадам Бокановски (sic) – «чтобы обговорить фактуру». Это была супруга политика Мориса Бокановски. Приходила мадам Поль Гийом для примерки – речь идет о Жюльетте «Доменике» Ласаж, очень элегантной даме, вдове торговца живописью и коллекционера Поля Гийома, в 1941 году она стала мадам Жан Вальтер. Между встречами с мадам Франкфор, которая «желает костюм, видела коллекцию, пришла снова утром», и мадам Расс, пришедшей «на примерку», Женни принимала некую мадам Грое. Эта дама отрекомендовала себя ни больше ни меньше как подругой мадам Ламуре, но «возникли сомнения, и мы предприняли тайное расследование»: Женни, как и остальные продавщицы, защищала и чувствительную душу клиентки, и интересы Дома.

Кроме внимательного, мудрого и осторожного отношения продавщиц, покупательниц привлекала удивительная гибкость предложения. Жанна знала желания этих дам, стремившихся получить в одной модели все привлекательные элементы коллекции, которые они видели на показе. Или они хотели получить уникальную модель, какой больше ни у кого нет. То мужу якобы не нравится определенный цвет, то аллергия на какой-то материал… Кутюрье без колебаний шла навстречу всем требованиям и пожеланиям, даже провоцировала клиенток просить исполнения заказа с учетом индивидуальных запросов.

Дом моды Ланвен славился такой политикой. В 1926 году в одной газете писали: «Сегодня 1200 работниц воплощают в жизнь фантазии женщин по обе стороны Атлантики»[481].

Эта гибкость подчеркивалась на показах. В 1923 году были представлены две модели, сшитые по одной выкройке – два манто с шарфом-шалью: «Арамис» и «Пардейян», одно в синих тонах, другое в зеленых. Еще два манто, представленные в Париже в конце 1923 года и в начале 1924-го под названиями «Доломит» и «Калипсо», были оба бежевые с меховым воротником, отличались только мехом и вышивкой.

Как рождалась модель

Постоянные клиентки ценили серьезный подход к делу и надежность. Для них гриф «Жанна Ланвен» означал в первую очередь качество и безупречный вкус, а не оригинальность.

В 1925 году журналист, подписывавшийся «Селио», использовал «Список лучших в моде», чтобы тиснуть в La Gazette de Bon Ton немного информации о работе тогдашних модных домов.

Обязанности строго разделялись между сотрудниками, и того, что мы сейчас называем «творческой частью», тогда не было: «Приходили модельеры (sic), мастерицы, которые, следуя вдохновению начальницы, исполняли ее задумки, воплощая в жизнь придуманное ею. А затем в дело вступали уже работницы, превращавшие фантазии в реальные наряды»[482].

Несомненно, под начальственной фигурой вдохновительницы подразумевалась Жанна Ланвен.

На улице Фобур, 22, все знали, что хозяйка сама не рисует эскизы, ей достаточно в нескольких словах рассказать мадемуазель Рене о некоторых своих идеях и задумках, какие ей хотелось бы реализовать, сопроводив объяснения картинками из книг, – так создавалась новая модель. Надежная мадемуазель Рене жила на другой стороне улицы в квартире, которая была ей предоставлена во владение Домом моды «пожизненно». Это был долгий срок, потому что мадемуазель Рене пережила Жанну Ланвен, а потом ушла, так и оставшись почти никому не известной.

Таким образом, мадам Ланвен формулировала идею, рождавшуюся у нее в библиотеке-кабинете-музее тканей. Мадемуазель Рене разрабатывала модель и, вероятнее всего, рисовала эскиз. Следующим этапом был подбор ткани, драпировались манекены, воссоздавая насколько возможно силуэт наряда. Эта работа поручалась одной или нескольким квалифицированным мастерицам, их называли «первая швея ателье». За этим следовала упорная работа, окончательный результат которой должен был до мельчайшей детали соответствовать идеалу, придуманному хозяйкой. Когда с эскизами, драпировками, выкройками и шитьем было покончено, наступала очередь отделки – вышивки, аппликаций, бисера и кружев. Готовую модель показывали клиенткам на дефиле и часто повторяли снова и снова по существующему шаблону.

Модель от Ланвен, лето 1929 года

Время от времени Жанна вмешивалась в процесс подготовки.

На одних фотографиях она проводит примерки с Ивонной Прентам, на других – поправляет бант на талии манекена или выбирает ткани. Но не найдешь ни одной фотографии, где она с карандашом или булавками в руках рисует эскиз или драпирует манекен. В 1938 году Жанна довольно свободно рассказывала, как она создает свои модели в интервью с Жизель де Безвилль и Мерри Бромбергер: «Когда мне приходит в голову какая-нибудь идея, я быстро зову художницу. Я бы хотела сама делать все эскизы, но, к сожалению, недостаточно хорошо владею карандашом.

Поэтому я просто подробно объясняю, какой хотела бы видеть новую модель. Пока она рисует, я делаю замечания, вношу поправки, пока рисунок не получается таким, как я хочу. Потом его забирает первая мастерица и использует как шаблон для выкройки, драпирует манекен и показывает мне, что получилось. Я опять немного исправляю, что-то меняю, что-то дополняю. Когда все готово, по этому шаблону делаются несколько моделей»[483].

На самом деле многое говорит о том, что Жанна не следила за процессом так уж пристально, многие модели она видела либо на стадии примерки на манекене, либо непосредственно перед показом. Например, в альбоме с пометкой «Коллекция 1933» рисунки довольно простых зимних платьев и комплектов, поступивших в продажу в середине лета, указаны себестоимость, цены в салоне и число проданных экземпляров с датой.

Последнее слово кутюрье о них – всего лишь несколько слов на полях – заставляет предположить, что она увидела окончательный вариант этих моделей уже непосредственно перед продажей. «Рандеву» – костюм из юбки и жакета из узорчатого льна коричневого цвета продавался по цене 1200 франков при себестоимости в 460 франков. После того как было продано шесть таких моделей, последовало замечание хозяйки: «Обзор закончен. Хорошая находка». «Дьябло», льняному комплекту из трех частей повезло меньше: «Обзор закончен.

Средняя модель». Цена продажи в 1000 франков при себестоимости в 370 франков, продана одна модель 30 сентября, потом еще три в октябре. «Бридж» – платье из черных кружев ценой в 1350 франков при себестоимости в 575 франков: продано две модели 30 сентября.