черной «Мазды», и сам тоже упал следом за ней, а Бурмистров скрылся в калитке. «М-16» хаотично задергался в руках блондина, поливая безостановочной очередью все вокруг. «Мазда» осела на пробитых шинах. Осколки стекла посыпались на спины оперативников. Вооруженный неприятель что-то орал во весь голос, но разобрать, что именно, на фоне автоматной очереди не представлялось возможным.

Бурмистров трижды пальнул из своего укрытия, но ни одна из пуль старлея не зацепила блондина. Гуров слегка высунулся из-за превращенного в решето переднего крыла автомобиля, поймал автоматчика на мушку и спустил курок. «М-16» мгновенно смолк, как по мановению волшебной палочки. Блондин, матерясь, схватился за простреленное плечо, рухнул на одно колено, но автомат при этом не выпустил. Черное дуло с трудом приняло горизонтальное положение, и палец его коснулся спускового крючка. Лев вынужден был выстрелить снова, и на этот раз на поражение. Белокурая голова дернулась, с хлюпающим звуком приняв пулю в правую глазницу, блондин ткнулся лицом в землю и замер.

Слева от крыльца со звоном разбилось окно, и кто-то скрытый в полумраке помещения дважды выстрелил в направлении «Мазды».

– Как тараканы, ей-богу, – процедила сквозь зубы Старовойтова, подняла голову и выстрелила в ответ.

– Жора! – окликнул старшего лейтенанта Гуров. – Зайди с тыла. Найди способ проникнуть в дом. Ольга, проходите справа, я прикрою.

Девушка не заставила себя упрашивать. Кувыркнувшись на газоне, она откатилась в сторону, пересекла вымощенную розовой брусчаткой дорожку и, пружинисто поднявшись на ноги, рванула к крыльцу. Лев несколько раз кряду спустил курок своего табельного оружия, целясь в оконный проем с разбитым стеклом.

Форы в три-четыре секунды, предоставленной напарником, оказалось достаточно для Старовойтовой. Она буквально взлетела на крыльцо, перепрыгнула через распростертое тело блондина и решительно переступила порог особняка. Выставив перед собой зажатый двумя руками «макаров», миновала просторный светлый холл, свернула налево и цепко огляделась по сторонам. Гостиная наполовину тонула в полумраке, косые солнечные лучи не проникали в эту часть здания. На фоне оконного проема быстро мелькнула чья-то тень, и Ольга незамедлительно выстрелила. Противник, кем бы он ни был, проворно ушел с линии огня, скрылся за арочным косяком, и его оружие дважды ответило на выпад майора.

Никаких звуков со стороны улицы больше не доносилось. Старовойтова замерла в ожидании. Она давала шанс неприятелю самому себя обнаружить. Ствол «макарова» был нацелен на арочный проем. Палец на спусковом крючке побелел от напряжения. В коридоре послышались мягкие шаги. Острый слух майора тут же уловил и какой-то едва различимый шорох, донесшийся у нее за спиной, и она резко обернулась. Коренастый мужичок в цветастых семейных трусах и распахнутой синей рубашке, надетой на голое тело, замер в нелепой позе неподалеку от роскошного зимнего сада. Его рука тянулась к валявшемуся на кожаном кресле бесхозному пистолету, но так и не завершила начатого движения. Старовойтова сразу узнала того самого типа, которого ей удалось подстрелить рядом с домом Маргариты Арзамасцевой.

– Стой, где стоишь, Сэм! – грозно возвестила Ольга, переведя дуло своего «макарова» на хозяина особняка. – Руки на затылок! Живо!

И вдруг, как черт из табакерки, из круглого арочного проема выскочил второй. Она не успела среагировать на его появление. Грохнул оглушительный выстрел, и бок майора словно обожгло раскаленным железом. Девушка пошатнулась. За первой пулей неминуемо последовала бы вторая, но вынырнувший из полумрака Бурмистров коротко замахнулся и впечатал рукоятку своего табельного оружия в затылок неприятеля. Невысокий мужичок в квадратных очках и с шелушащейся кожей на лице рухнул как подкошенный. Сэм успел схватить свой пистолет, но тут же оказался под прицелом шагнувшего в гостиную Гурова.

– Не советую этого делать. – Голос полковника был спокойным, но жестким. Широкие брови грозно сошлись над переносицей. – Не усугубляйте свое и без того незавидное положение, Семен. Оставьте оружие.

Сэм подчинился. Его маленькие, глубоко посаженные круглые глазки затравленно забегали из стороны в сторону.

– Я ничего… ничего не делал, – быстро залопотал он, машинально застегивая на груди пуговицы своей рубашки. – Я ведь ни в никого и не стрелял… Верно? Вы же заметили? Это не я… Никакого сопротивления.

– Сядьте! – приказал Лев, не опуская оружия, и тут же бросил через плечо: – Оля, как вы?

– Нормально. Бывало и хуже.

Старовойтова попыталась улыбнуться, но из этой затеи ничего не вышло. Она опустилась на одно колено и сунула руку под серую водолазку. Пальцы мгновенно намокли от крови. Неприятельская пуля прошла по касательной между ребер. Бурмистров, уже оседлав находящегося без сознания очкарика, завел ему руки за спину и защелкнул металлические браслеты на тонких запястьях. Поднялся и легонько пнул тело носком ботинка.

– Осмотрите рану майора, старлей, – продолжал отдавать указания Гуров, все еще не опуская пистолета и не сводя глаз с задержанного Семена Мурашникова. – А затем вызовите опергруппу. Ольга Викторовна отправляется в Управление. На бумажную работу. Стрельбы для нее пока достаточно.

– Но, Лев Иванович… – вскинулась Старовойтова. – Со мной все в порядке, уверяю вас. Рана несерьезная. Достаточно просто наложить повязку…

– Не обсуждается, – категорично отрезал Лев. – Это приказ, майор. Извольте выполнять! – Тут же утратив интерес к подчиненным, он взял стул, поставил его рядом со стеклянным журнальным столиком, на котором веером были раскинуты карты, и сел напротив Сэма. Положил пистолет на колено. Помолчал несколько секунд, потом спросил: – В доме еще кто-то есть?

– Нет. Никого, – замотал головой задержанный. – Нас было четверо. Включая Сизого… Ну, того паренька на улице.

– Учтите, Семен, мы проверим. И если окажется…

– Боже упаси! Клянусь вам всеми святыми сразу! Я же это… Как на исповеди. Ведь мне зачтется? Да? Ну, как бы чистосердечное.

– Посмотрим, – уклончиво ответил Лев. – Вы и так уже своими действиями привезли себе немалый срок, Семен… эээ…

– Можно просто Семен, – широко и дружелюбно улыбнулся Мурашников, хотя в уголках его глаз по-прежнему плескался неподдельный страх. Наркодилер наивно полагал, что опытный оперативник этого не заметит. – И я готов ответить за совершенные проступки по всей строгости закона, господин полицейский. Только насчет немалого срока вы, боюсь, слегка преувеличиваете… Если речь идет об утренней перестрелке на Житомировской, то я понятия не имел, кто вы такие. Готов поклясться перед Всевышним