Из дальнейшего разговора с Рашмани Аня с удивлением узнала, что та с самого начала понимала: Суреш однажды уедет.

– Это было неизбежно, – сказала она с улыбкой. – Такие души должны летать. Они не обретут покоя, разве что в главном знании.

– Главном знании? – перепросила Аня, невольно вспомнив о mysterium tremendum.

Кажется, Шустов-старший и второй жене успел рассказать о своих безумных поисках.

– Знание, которое сделает неважными все вопросы, – пояснила Рашмани.

Аня не поняла её слов, но уточнять их не стала. Ей казалось почти невероятным, что Рашмани с такой лёгкостью приняла исчезновение Сергея Владимировича. Однажды утром она проснулась, а на его подушке лежал бутон оранжевой лилии.

– Он так уехал, потому что не любил прощаться.

Рашмани была благодарна Шустову за те два года, что они провели вместе, за их дочку и за то, как он перестроил её дом. Более того, она не думала возвращаться в Лех. Сказала, что будет ждать Суреша, а все силы отдаст Киран, которая, хоть толком и не знала отца и была больше похожа на неё саму, всё же напоминала об исчезнувшем муже.

Поражённая таким смирением, Аня вышла прогуляться по каменистым улочкам Хундера. Обдумывала услышанное. Даже не заметила, как выбралась к окраине посёлка, где выбеленными на солнце огрызками возвышались башни старых оборонительных укреплений. Никак не могла определить своё отношение к истории Рашмани и Шустова. Подумала, что теперь ещё больше хочет познакомиться с Сергеем Владимировичем. Вот только никто не знал, где его искать.

Вернувшись в дом, Аня первым делом заглянула в кабинет. Обнаружила, что Максим спит в кресле. Судя по влажным волосам, он сходил в душ. К тому же успел побриться. В углу, возле книжного шкафа, спала Киран – свернулась на подушках, перенесённых сюда с веранды. На столе, у тарелки с едой, дремал котёнок; едва ли он забрался туда самостоятельно и перед сном явно успел хорошенько перекусить.

Встав возле Максима и посмотрев на его непривычно безмятежное лицо, Аня вспомнила, как он утром обидел Рашмани. Нарочито сказал ей, что полностью оплатит их проживание. Не надо было этого делать. Рашмани приняла его слова покорно, только кивнула и даже не пыталась их оспорить, однако во всём её облике проскользнула такая глубокая боль, что Ане невольно захотелось обнять и утешить Рашмани.

– О чём думаешь? – неожиданно спросил Максим.

Аня не заметила, как он проснулся.

– О Рашмани, – уклончиво ответила Аня.

Хотела пересказать услышанную историю, но сдержалась. Решила повременить до тех пор, когда Максим сам проявит к ней интерес.

– Ты как? – Аня, наклонившись, провела ладонью по гладкому подбородку Максима. Заметила свежий порез на правой щеке.

– Схожу с ума.

– А мне нравится.

– Я побрился бритвой отца.

– Что?

– Эта женщина…

– Рашмани.

– Да. Она отдала мне его вещи. Так, всякое барахло. Бритва, помазок, наручные часы, платки какие-то. Не понимаю, зачем она… И знаешь, что я сделал? Я всё перерыл в поисках подсказки. Думал, там, в этих вещах, что-то скрыто. Какая-нибудь головоломка, очередной шифр. Я даже заднюю крышку часов снял! Господи, да я все его платки просмотрел на свет…

– А потом побрился?

– Ну да, – Максим, усмехнувшись, встал.

Теперь на его место села Аня. В кресле, на мягком пледе, было уютно.

– Я запутался, Ань. – Максим вышагивал перед письменным столом. Без улыбки поглядывал то на котёнка, то на Киран. – Вся эта поездка сама по себе была такой странной. Только что сидели у меня в Клушино, решали какие-то загадки, а тут… Кашмир, пустыня, горы и эта женщина.

– Рашмани, – прошептала Аня.

– Смешно. Я ведь даже злился, что сижу в окопах, а все снаряды падают где-то в стороне: задевают Корноухова, Погосяна, Шульгу – кого угодно, только не меня. Хотелось лицом к лицу столкнуться с опасностью, чтобы своими силами положить всему конец. Понимаешь, о чём я?

– Понимаю. Хорошо хоть Абрамцев жив.

– Хорошо?! Ну да, наверное. Они и без него справились бы. В общем, я так рвался в драку, а в итоге даже не понимаю, с кем дерусь. Со Скоробогатовым? С отцом? С самим собой? Как-то всё запутано. В итоге я просвечиваю носовые платки и… копаюсь в книгах.

– В книгах?

– Да. – Максим неопределённо указал на библиотеку Шустова-старшего. – Тут может быть какая-нибудь подсказка, ну или что-то вроде того. Я пересмотрел все русскоязычные издания.

– Нашёл что-нибудь?

– Только это.

Максим достал из плотного ряда на нижней полке одну из книг в мягкой розовой обложке. Передал её Ане.

– «Боги, демоны и другие». Разипурам Кришнасвами Нарайан, – запинаясь прочитала Аня. – Что это?

– Так, ничего особенного. Индийские мифы. Посмотри на форзац.

– Ого, – Аня с удивлением прочитала подпись: – «Другу на память. Костя Сальников». Ничего себе. Это от Салли твоему отцу?

– Да.

– Тут в тексте какие-то пометки! Думаешь…

– Нет, – Максим с сожалением отмахнулся. – В книге ничего не было. Как и во всех остальных. Это я там отметил пару абзацев. А библиотека – просто библиотека. Вижу, понимаю. Но всё равно ищу подвох. Я даже прощупал полки. Они показались мне какими-то странными.

– Странными?

– Ну да. Шкаф врезан в стену, но по бокам тут зазоры, можно палец просунуть и… – Максим шагнул было к книгам, но, передумав, остановился. – Я же говорю. Схожу с ума.

Аня пролистала сборник мифов. Поддерживая книгу загипсованной рукой, стала читать выделенные Максимом фрагменты.

«Я изведал все удовольствия и понял, что человеку не дано чувство насыщения, потому что на смену одним желаниям приходят другие, и нет им конца. Золото, скот, женщины, пища – ты стремишься получить то одно, то другое, но, когда получаешь, недолго радуешься успеху из-за того, что потом тебе нужно ещё больше золота и ещё больше скота. После тысячи лет наслаждений я жажду новых наслаждений. Я хочу покончить с этим существованием и обратиться к богу. Я хочу жить, не думая постоянно, что победа влечёт за собой поражение, приобретение – потери, жара – холод, а удовольствие – разочарование. Я заставлю свой разум забыть об этом, расстанусь со всем, что у меня есть, и буду жить в лесах, на лоне природы, не зная страха и желаний».

На полях возле этих строк Максим заострённым карандашом написал:

«Одними личными удовольствиями не вычерпаешь жизни, как мóря – кубками весёлого пира. В. Брюсов».

– Зои понравилось бы, – Аня посмотрела на плетёный браслет у себя на правом запястье. – Она как-то рассказывала про индийского мудреца, который сто лет простоял на большом пальце ноги.