(Рекламный ролик)

И когда он наконец-то от неё оторвался и, прикрывая промежность, направился в ванную комнату принять душ, Елена только усмехнулась:

— Что, трахаться не стеснялся, а голым передо мной пройтись стесняешься?

— Ты права, — усмехнулся Ганеша над собой и опустил руку.

И когда вышел из ванной, то не стал сразу же одеваться, как планировал, а лёг на кровать и, уставившись в потолок, стал размышлять над этим парадоксом. Пока Елена была в ванной. И его эта мысль всё больше забавляла. И одновременно — возбуждала. Интерес к этой теме.

«Все почему-то стесняются друг друга, словно бы быть обнажённым это какой-то тяжкий грех. Тем более — друг перед другом. Ладно — в обществе, это понятно, там все должны думать о делах, а не о сексе, решая не только эту, но и многие другие, не менее насущные задачи. Но во время отдыха… Ведь именно такими и нас сотворил Господь, а не покрытыми шерстью, как орангутангов. Их ещё можно было бы понять, если бы их обрили и заставили ходить голыми. Но кто заставил нас скрывать красоту своего тела? Скорее всего, это придумали те, кому нечем было похвастаться! — понял он. — Те, кто ни дня не ходил в спортзал. Или не обладали от природы столь же красивым телом, как Елена. Чтобы надеть на всех одинаковые — общепринятые — костюмы. И их уродство не так бросалось бы уже в глаза. Особенно — на контрасте с теми, кто по-настоящему прекрасен. Нам-то с Еленой чего стесняться?»

— Почему ты всё время требуешь, чтобы я ходила в студии обнажённой? — вскипела Елена, когда Банан снова не дал ей одеться после душа. — Я понимаю, что это студия и ты художник, но я же не твоя натурщица! Или… Так ты всё-таки собираешься меня описывать? — вскипела она. — И прямо сейчас заставляешь меня тебе позировать? Виляя бёдрами!

— Нет, что ты! — растерялся он. — Только если ты решишь со мной расстаться!

— Это что, шантаж? — зло усмехнулась Елена. Которой, для полноты картины, теперь не хватало лишь секиры!

— Прошу тебя, даже не думай об этом. Иначе я так жёстко тебя высмею, что мало не покажется!

— Ладно, я пошла одеваться, шантажист! — усмехнулась Елена и взяла красное платье. — И как мне с тобой бороться?

— Истину нельзя скрывать! — отобрал он платье. — Поэтому боги всегда и ходят обнажёнными. Или ты уже совсем позабыла о своём божественном происхождении? С другой планеты. Как писал Гоголь: «Стоит нам надеть сюртук, как под ним тут же заводится какая-нибудь гадость!» Имел он ввиду бактерий, о которых тогда ещё никто не знал. Но он бессознательно помнил о том, откуда он сюда прибыл и как до этого — Всегда — жил. И поэтому-то и считал, что живёт среди «мёртвых душ». Так ты ещё живая или тоже уже мёртвая? Как все. Подлые душонки.

— Живая! — оторопела Елена, опустив руки.

— Тогда не надо этого стесняться! Покажи это всем, живи полной грудью! Как на пляже. Пусть завидуют! Это так безумно искренне!

— По-моему, это просто безумно, — усмехнулась Елена. Вспомнив, как Ганеша её там стеснялся. И передумала одеваться. — Тебе нравится видеть, какая я красивая? Даже — без одежды?

— Безумно! — согласился Банан и притянул Елену к себе. Чтобы начать целовать её красивое лицо, губы, щёки…

Господи, как же ему всё это нравилось! Собирать материал… в её объятиях! Прекрасно понимая, что это самая шикарная девушка, которая когда-либо у него была. Разве мог он себе хотя бы представить, что им предстоит расстаться? Одно осознание того, что когда-нибудь (разумеется, только если они, не дай бог, окончательно расстанутся) ему придётся всё это очень подробно и детально описывать, снова и снова вспоминая всё, что между ними было, пока он будет тщательно подбирать слова, словно воробушек — хлебные крошки на столе после их пиршества. Что уже заводило его самым невероятным образом! Прямо на столе!

(Рекламный ролик)

— Одного не пойму, — призналась Елена, когда вышла из ванной комнаты и устроилась возле него на кровати, решив поговорить с ним как ученица, — для чего архангелы, если их энергия гораздо мощнее, допускают существование архидемонов.

— Как это — для чего? — оторопел Аполлон. — Именно для того, чтобы они поглощали отрицательную энергетику злых существ, когда те находятся в конфликтных ситуациях, распыляя её в пространстве.

— То есть, как моллюски — в море? — догадалась ученица.

— Поглощающие выбросы нефти и прочей мерзости после откатки лиальных вод из танков. Чтобы эта планета не превратилась в подобие Торманса из романа «Час Быка» Ивана Ефремова, где населяющие её люди ещё не научились продолжать существование в полевой форме после смерти физического тела. Тогда как на этой планете Планетарный Творец Христос специально пошел на крест, чтобы доказать всем, что здесь это уже возможно. И приходил после смерти своего физического тела вначале в астральном теле к своим знакомым, а затем и к апостолам, но уже в телах других людей, чтобы они не просто наглядно в этом убедились, но и снова могли Его коснуться, разделив с ними трапезу.

— То есть архангелы допускают существование архидемонов для того чтобы наша планета, как бы сама собой, постепенно превращалась в одну из высших? — вдохновилась ученица.

— Тем более здесь, на планете-тюрьме, где живут бесы — преступники с других планет, от которых исходит столько отрицательной энергетики, что архидемоны ещё при жизни стремятся превратить их в демонов через атеизм, марксизм и невероятно выгодные сделки! С совестью. Чтобы эти «черноголовые» после смерти их физических тел могли поглощать «опасные выбросы» ещё живущих. Грешник коптит, как дизель с забитыми форсунками!

— Так вот для чего нужно раскаяние и прочие процедуры очищения, которые ты описал в «Летучем Корабле». — поняла ученица.

— Чтобы пробить форсунки! И мы больше не тратили свою энергию на «мерзость запустения». Делая себя столь же мерзкими!

— Вместо того чтобы самоочищаться и делать себя всё более прекрасными! — улыбнулась ученица.

— То есть для того, чтобы эта планета, как бы сама собой, не превратилась бы в Торманс Ефремова, — усмехнулся Аполлон. — Здесь если и есть ангелы, то они после смерти их физических тел с Летучего Корабля помогают сверху ещё живущим. Таким же падшим в зарождение ангелам, как Лев Толстой, который всю свою жизнь не мог освободиться от животной страсти, постоянно оправдываясь тем, что он делает всю эту «мерзость запустения» исключительно для деторождения. И только под конец жизни, когда жена от него сбежала, устав рожать, наконец-то внял ангелам и удалился