Соня с Игорем в этом году впервые побывали в Европе. Они ездили в гости к Сержу. Раньше он приезжал с Полиной к ним в гости, а теперь они смогли и сами посмотреть, как он живёт, познакомились с его семьей. Полина умерла десять лет назад, и Серж жил в Париже с женой и тремя детьми. У него уже была маленькая внучка. Серж возил их на своей машине по соседним европейским странам. Теперь это было проще сделать: все эти страны вошли в Шенгенскую зону, и между ними не было таких границ, как раньше. Они съездили в Голландию, Бельгию, Германию, а потом проехали через Чехию. Соня столько увидела за одну неделю, сколько не видела за всю свою жизнь. Но больше всего ей, конечно, понравился Париж. Вот уж действительно: «Увидеть Париж – и умереть!»

Соню поразил этот город. Они вечером много гуляли по Парижу. Ездили на пароходике по ночной Сене. Поднимались на Монмартр. Много ходили по музеям и выставкам. Больше других ей понравился музей Д’Орсе, где демонстрировались картины импрессионистов. Но чтобы посмотреть город, недели мало. Они решили, что теперь будут приезжать сюда чаще. Удивительным было и то, что за границей, не зная языка, можно легко общаться. Они знали всего несколько слов: спасибо, пожалуйста, здравствуйте, до свидания, и этого им вполне хватало, чтобы самостоятельно пройтись по магазинам и сделать покупки. Серж очень не любил ходить по магазинам, а его жене было вечно некогда. Соня удивилась приветливости продавцов. Им всегда улыбались в любом магазине, даже если они ничего не покупали.

В Германии их поразили дороги. Надо сказать, что московская кольцевая сделана по образу и подобию немецких автобанов. Её удивило, что там нет и в помине автоинспекции, везде висят камеры видеонаблюдения. Через каждый километр установлены телефон, по которому можно позвонить, и даже туалет, в который можно зайти.

Одним словом, Москва стала очень похожа на крупный европейский город. Даже по стоимости жизни она приближалась теперь к крупным городам Европы. Единственное, что зарплаты были разные. Простому человеку из провинции почти все московские магазины были недоступны. Да и сами москвичи ходят туда, как на экскурсию.

Соня всё никак не могла привыкнуть к этой новой жизни. Она не знала, как воспитывать внуков. Её дети, как и она сама, выросли на добрых, старых фильмах: «Золушка», «12 месяцев», на нестареющих мультиках из серии «Ну, погоди!». Теперь же внуки смотрели американские мультфильмы, играли в компьютерные игры, питались гамбургерами и предпочитали кока-колу обычной воде «Колокольчик» и «Буратино».

Игорь уговаривал, объяснял, что это нормально. Что жизнь не стоит на месте. Она всё время движется. Всё меняется, меняется идеология, меняются нравы. Соне же казалось, что её дети, выросшие в атмосфере добра и любви, получились неплохими людьми, а вот кем станут внуки?

…Артём окончил университет и стал программистом, Даша после ГИТИСа была принята в труппу Музыкального театра им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. Миша закончил Финансовую академию и работал в крупной фирме. У Артёма был сын, ему уже исполнилось десять лет, у Даши росла пятилетняя дочь. Миша успел жениться и развестись, детей у него не было.

Соня с Игорем охотно ездили на каникулы отдыхать с внуками. Дети чувствовали себя в этой новой жизни уютно и спокойно. Внуки даже и не представляли себе никакой другой.

Соня часто ловила себя на мысли, что ей хочется спросить себя: стала ли их жизнь лучше? Она шла по родному городу, вспоминала своё детство и в итоге решила, что всё-таки как это хорошо – жить в большом, красивом городе. Ходить в магазины, где множество товаров, пусть они и не все ей доступны, но главное – у неё есть выбор. А если детям и внукам нравится такая жизнь, то и она будет счастлива вместе с ними.

Она считала, что это признак старости, когда человек начинает верить и говорить о том, что раньше и сахар был слаще, и вода сырее, и жизнь веселее. Это не так, просто раньше они были молодыми, и жизнь представлялась им совсем в другом свете.

Только по прошествии времени становится понятным, кто был прав, кто нет. И пусть жизнь продолжает своё движение вперед, а наши дети и внуки живут лучше и счастливее нас! И пусть родной город дышит и хорошеет с каждым днем!

Мы не прощаемся с вами, а говорим: «До свидания!»

До следующего свидания с нашими героями!

Москва, 1997–2000

Время неумолимо.

В этой повести мне хотелось рассказать моим детям и внукам, а быть может, и правнукам о нашей жизни, о том, что волновало и трогало моё поколение. Надеюсь, и моим сверстникам будет приятно вспомнить молодые годы. Многое забывается, стирается из памяти, поэтому писать надо, пока помнишь и чувствуешь.

Мой рассказ не о том, что было плохо или хорошо, а о том, как всё это было сквозь призму моих чувств и мыслей. Быть может, я представляла себе не всё так, как оно виделось другими, но я попыталась и документально представить прошлое, исходя из газетных вырезок тех лет и статей из интернета, а также включила свои рассказы прошлых лет.

Как это получилось, судить Вам, дорогой читатель.

Из детства вспоминаются яркие, красочные плакаты. Они висели везде – на стенах домов, внутри служебных помещений, в школах, детских садах, поликлиниках, магазинах.

Рисунки были доходчивы, их смысл становился понятен сразу и запоминался надолго. Либо они устрашали: «Не болтай у телефона! Болтун – находка для шпиона!» Либо вселяли уверенность в завтрашнем дне: «Под водительством великого Сталина – вперёд к коммунизму!», «С каждым днём всё радостнее жить!»

Или такие: «Спасибо родному Сталину за наше счастливое детство!», «О каждом из нас заботится Сталин в Кремле!», «Спасибо великому Сталину – зодчему коммунизма!».

Сталин добродушно смотрел с портретов и казался мне таким мудрым и справедливым дедушкой, которой всё обо всех знает, и надо себя хорошо вести, чтобы он мог одобрить твои поступки.

По радио, как правило, звучала бравурная музыка, и новости носили позитивный, ободряющий характер.

Детство – это всегда радостное, счастливое, беззаботное время. Взрослые тебя любят, тобой гордятся, с тобой связывают свои надежды и несбывшиеся мечты. Только в детстве человек получает колоссальный запас положительных эмоций, энергетики, какой-то неземной любви, восторгов, восхищения, которые потом расходует всю жизнь.

Все смотрят на малыша и умиляются: вот какой он умненький, благоразумненький! Как хорошо он умеет что-то делать! Пусть совсем ещё незамысловатое. А родители смотрят на него и думают: «Вот он вырастет и станет хорошим человеком, достигнет гораздо большего, пойдет дальше и будет умнее и счастливее нас». И чем больше этой любви человек получил в детстве, тем он счастливее.

Иногда люди и в старости чувствуют себя детьми – это счастье, значит им было отпущено этой детской восторженности больше чем другим. Они сохраняют её на долгие, долгие годы. Это только в детстве малышу можно спрятаться за маму или папу, бабушку или дедушку и почувствовать себя в полной безопасности.