я такой? — укоризненно произнёс голос. — Может быть, ты уже знаешь это? Тогда ты тем более не должна меня бояться. Разве я способен причинить вред своей кровиночке?

Так. Что ещё за кровиночка? Он мне что, в родственники набивается?! Я отлично знала, как выглядят все мои родные — мать, отец, дед, дяди и тёти, и среди них не было этого… этого…

Но у меня был родственник, которого я никогда не видела. О котором я узнала совсем недавно. И который мог бы быть достаточно опасным, чтобы испугать меня всего лишь одним своим видом.

И который мог бы иметь жёлтые глаза. Рейвен, гармский консул. Вот только который из них? Первый консул или Второй? Велор или Талин? Мой прадед или его брат?

— Агнесса?

— Рейвен, — прошептала я, но он каким-то образом услышал меня.

— Велор Рейвен, — ответил он мне на не заданный вопрос. Значит, всё-таки Второй консул, родной отец Танары. В том, что он не врёт, называя себя, я нисколько не сомневалась. Кто ещё по доброй воле возьмёт себе это имя? — Мне бы хотелось познакомиться с тобой, Агния. Может быть, ты появишься? Мне несколько неудобно говорить с тем, кого я не вижу. Или ты меня избегаешь из-за того, что тебе обо мне наговорили? Поверь, я не настолько ужасен, как обо мне говорят. По крайней мере, едва ли я намного хуже твоего Пустынника. Ты от него тоже всё время прячешься?

Ага, значит, мои знакомые некромаги достаточно много рассказали обо мне и моём спутнике своему начальству, иначе откуда Велору знать, что я путешествовала в компании Анхельма? Интересно, сколь о многом они успели поведать Рейвенам… По идее, клятва Смерти должна была связать волю Адиеля и Джареда, не давая причинить мне вреда ни делом, ни словом, но фактически существовало много способов обойти жёсткие правила. Да и клялись они только мне, а не Анхельму, и уж его то они вполне могли сдать консулам. И рассказать о его сущности Бродяги, а там уж понять, кто я есть, было вполне возможно. Мне бы очень не хотелось, чтобы за моей силой охотились чокнутые древние гармцы.

Следовало бы оборвать связь, не разговаривать со столь опасным, как Велор Рейвен, человеком. Послушать свою интуицию, своего внутреннего зверя, говорящего мне о том, что Велор Рейвен мне не по зубам. Но я была ученицей Грегори Нортона, а он всегда говорил, что если хочешь выжить, то нужно знать врага, знать его планы. И вот он, враг моего народа, и возможно, мой враг — так далеко и так близко, за тысячи километров от меня, но сейчас я могу его увидеть и услышать. Узнать, чего он хочет. Спросить о том, что меня беспокоит.

Я скомкала покрывало с постели и накинула себе на плечи, укутавшись в него как в мантию. А что? Тоже вполне себе презентабельно, даже узорчик есть — в виде танцующих лошадок на фоне ромашек. Подарок клиента с плохим чувством юмора.

Поставив стул напротив шкафа, чтобы быть на одном уровне с некромагом, я решительно распахнула деревянные створки шкафа и уселась на стул как на свой трон. Я сижу, взъерошенная и с босыми ногами, одетая лишь в рубашку и дурацкое покрывало, а напротив меня стоит мой трёх тысячелетний прадед в своих церемониальных одеждах. Пусть ему будет стыдно за свою правнучку, я же чувствую себя вполне комфортно — по крайней мере так я себя убеждала. Но сердце нельзя было обмануть — оно билось как сумасшедшее, отдавая барабанами в ушах.

— Айрин Велор Рейвен, — я склонила голову, показывая своё уважение к правителю гармского государства. — Столь… необычный сюрприз. Чем я обязана такому вниманию с вашей стороны, Консул?

— Великие Небеса, что это за ужас ты на себя надела?! — совершенно искренне воскликнул Рейвен. — Неужто это модно сейчас в Тайрани?

— Э-э-э, нет, — смутилась я, забыв о своём намерении быть холодной и высокомерной. — Просто вы застали в неподходящий момент, и я была несколько неодета. А это просто покрывало на кровать.

— В рубашке было лучше, — вздохнул консул. — Всё же арэнаи весьма миленькие.

— Вы гармец? — вырвалось у меня. — Вы не похожи на тех некромагов, которых я видела.

Ни по внешности, ни по поведению. У Рейвена была весьма живая мимика, и кроме того, он кокетничал и шутил со мной, что никак не входило в моё представление о некромагах. Помниться, что при первом знакомстве Джаред и Адиель мне показались замороженными, и лишь гораздо позже я сумела понять, что у этих ледяных кукол есть чувства. Но даже позже, немного оттаяв, Джаред не вёл себя столь живо и непосредственно, как консул. Полагаю, для старых магов лёгкая форма безумия была своеобразной нормой — тот же Анхельм иногда вёл себя как шестилетний ребёнок.

— Я всё же предпочитаю называть своей родиной Северные острова, на которых я провёл детство. А что же касается моей непохожести на некромагов, то в этом нет ничего удивительно — моя мать была арэнаи.

— Не может быть! — воскликнула я. — Некромаги и боевые маги не могут иметь общих детей!

— Это кто это сказал тебе такую глупость?

И действительно, почему я так решила? Полагаю, меня смутило то, что я не знала ни одного случая того, чтобы маги смерти и арэнаи создавали семьи. Даже когда два наших народа не воевали друг с другом (а это было очень, очень редко), мы стремились избегать друг друга — казалось, ненависть некромагам впиталась арэнаи прямо в кровь, делая даже присутствие рядом давнего соперника невыносимым.

— Я никогда не слышала о том, чтобы некромаги и арэнаи могли сосуществовать друг с другом. Даже на Северных островах мы враждовали. Или вы пытаетесь убедить меня в обратном?

— По-разному было, — пожал плечами Рейвен. — Воевали, интриговали — конечно. Но нередки были и союзы, иначе бы мы не выжили на островах. Не перед внешними врагами.

Я нахмурилась:

— Внешними врагами?

— Не бери в голову, — легкомысленно махнул рукой Велор. — Ты мне лучше скажи — неужели Адиель и Джаред действительно показались тебе такими ужасными?

Я пожала плечами. Адиель был конечно тот ещё жук, да и попытку меня убить я ему не простила, но всё же мотивы его действий я могла понять. Едва ли мы станем когда-нибудь друзьями, но и ненависти я к нему не питала. Джаред же… я понимала, кто он такой, знала, сколь разняться наши миры, но всё не могла не признать того, что он мне нравится. Может быть, гораздо сильнее, чем следовало.

— Мне