Сильнейшего. Аарин сильно приукрашивает. Из всех здесь стоящих у него самое хорошее состояние.

Ринкорд тянется к спине, чтобы унять поглаживанием боль, но не дотягивается. Он вздыхает и глазами ищет пути отступления. Мардеро пытается возразить, как рыжая начинает громко отчитывать и возмущатся, игнорируя ее:

— Ты же только что приехал. Весь промок, переоделся бы что ли! День и ночь бегаешь по Академии, уезжаешь в город, приезжаешь и снова бегаешь. Как кролик, ей богу! — она рычит и бесится, топчась на месте и дергая его за руку. — Да подумай же ты наконец о себе! Помогаешь всем, кто хоть раз вздохнет. Даже тратишь время на то, чтобы поддержать жалующихся или вообще подменяешь их!

— Этого недостаточно, — монотонно и безразлично перебивает ее Ринкорд, освобождая свою руку.

— Ты себя так угробишь! — орет Аарин и все вокруг затихают. Никто не издает невыносимые стоны страдающих, выжимания мокрых тряпок, переливания воды в стаканы, открытие упаковок жаропонижающих. Пылающие глаза Аарин с тревогой смотрят на Сильнейшего. Он гладит ее по голове и с теплотой в голосе выдает:

— Спасибо, что волнуешься за меня. Я постараюсь не переусердствовать.

— Постарается он! — бурчит смущенно сердитая Аарин, грубо отмахнувшись рукой, — Иди давай, доделывай, что задумал.

Она гневными шагами, не оборачиваясь, уходит подбирать оставшуюся бутылку на полу. Ринкорд мечтательно вздыхает и вместе с Мардеро уходит в другую сторону коридора. По пути он грустнеет по непонятной ей причине. Они только что поссорились.

Мардеро идет позади Рина и смотрит на его черную одежду. Из-за цвета не видно, что она промокшая. Все ее недоверие опровергнуто. Подозревать Сильнейшего больше не имеет смысла.

В глаза бросается еще одна душераздирательная сцена. Парень, с шоколадным цветом волос, сидит и скулит около другого парня, лежащего на матрасе с простыней, подушкой и легким одеялом, но без сознания. Похоже, что Гадриэль на грани между жизнью и смертью. А Дайти боится потерять своего друга. Мардеро их ругала за странное поведение пса и хозяина, но иногда они выглядели как истинные друзья…

Запах лекарств преследует ее. Окно здесь открыто давно, но помещение так и не проветрилось. Дождь все так же беспрестанно стучит. Мардеро замирает на месте.

Она замечает целую коробку аспирина. А рядом с этой коробкой и пациентом находится Тевгус. Который мастерски делает укол. Ее челюсть чуть не отвисает до пола. Для нее Тевгус сейчас богоподобен. Без шляпы, с заколотой челкой, в самой обычной одежде он еще более привлекателен, чем обычно. Тевгус протирает тыльной стороной ладони свой лоб. От изнуренности он становится лишь круче. Быстрое сердцебиение приносит ей боль. Мардеро глубоко дышит, чтобы не задохнутся от одного только вида своего любимого.

Ринкорд проходит немного дальше и тоже останавливается, с тихой иронией говоря:

— Ты тоже это видишь?

Мардеро вздрагивает и ее чувства замещаются на невыносимо тревожащие. В горле застревает ком и она не может ответить Сильнейшему. Но Мардеро все понимает, как только видит Тевгуса в действии.

Его сосредоточенность — копия Арконы.

— Тевгус сказал, — Ринкорд никак не может избавится от огорчения в голосе, — что когда она мечтала стать медсестрой, он не мог понять ее увлеченности и сам начал залезать в медицинские книжки. А потом и не заметил, как все запомнил.

Мардеро расстраивается. Ее васильковые глаза увлажняются, нос краснеет и начинает шмыгать. Она пытается утихомирить свою ноющую душу, но безуспешно. Ее рвет на части. Тевгус всегда любил Аркону. Он больше всего думает и беспокоится только о ней. Они идеально друг другу подходят. Зачем же он врал Мардеро? Для чего?!

Она решительно подходит к своему любимому в упор, когда тот заканчивает и откладывает шприц. Тевгус встает на ноги, поворачивается и пугается. Он впервые видит ее в слезах.

— Иди, — ее рука указывает на выход из корпуса в коридор.

— Мардеро? Почему ты…

— Я сказала, иди! — упорно повторяет она, повышая голос и заливаясь слезами. Она вручает ему ту самую коробку с аспирином. — Иди к Арконе и больше ко мне не подходи, ясно?!

— Что это означает? — разозлившись, спрашивает он. Тевгус смотрит поверх ее светлой головы на отчаявшегося Ринкорда.

— Думаешь, я не знала? Ты прекрасно ей подходишь, в отличие от меня, поэтому, — она вытирает рукавом слезы и твердо говорит, — мы расстаемся. И чтобы никаких возражений!

— Да, и еще, — добавляет голос Ринкорда над ее ухом, а на плечо кладется его теплая и успокаивающая рука, — ты тоже можешь стать медсестрой, — он коротко усмехается, — а точнее медбратом и быть рядом с Арконой. Я позаботился об этом.

Тевгус прижимает эту коробку к себе. Он готов в любую секунду разрыдаться, ведь растроган помощью друга и поддержкой уже бывшей девушки.

— Спасибо, — шепчет он и стремительно выбегает из корпуса. Ринкорд хочет утешить Мардеро, но она уже не ревет и остается помогать здесь. Возможно она рада установившемуся порядку и не хочет его рушить слезами. Наконец все встает на своим места.

Остается лишь пережить эту чертову эпидемию.

Глава двадцать четвертая

В светлом кафетерии ужасно скучно.

Все вернулось на свои места. Словно ничего и не случалось. Иногда это раздражает и достает, что приводит к нудному настроению, но это чувство флегматичности уже врожденно в нее. Она привыкла знать, что никто не замечает ее. От того и умиротворение вперемешку с безразличием.

Эльвис сидит у окна и ничем особо не занимается. Ничего интересного снаружи не происходит. Двор высох, но почти никто не осмеливается выходить по утрам из Академии. От такой тоски зеленой она зевает, подпирает щеки руками, гуляет взглядом по нешумному кафетерию. Когда помещение приедается, она ищет глазами облака на ясном небе. Ни один не проплывает. Сколько не жди — их нет, прямо как и официантов. Они просто проходят мимо, будто ее не существует. Хотя это самая обыкновенная реакция, к которой она тоже привыкла.

На миг ей кажется, что все вокруг залито водой, и рыбки постоянно булькуют у своих водорослей. Никто ее не услышит. Никто ее не увидит в размытой толще воды. Дно освещает лишь поверхность водоема, плескаясь где-то над головой. И так мало кислорода…

Мираж быстро исчезает.

Помирая от скуки и голода, она положила голову на пустой столик. Поза слишком неудобна для сна, так что она просто кимарит с закрытыми глазами. И вдруг к ней подсаживаются. Она лениво поднимается.

— Как ты меня нашел?

— У тебя шапочка набекрень, Эльвис, — сообщает наиспокойнейший Сильнейший. Она быстро натягивает свою черную шапку и запускает руки под стол. Он кому-то кивает,