думать, что она видит во мне парня, а не друга, — Ринкорд все это время остается спокойным и не злится. А его синие глаза смотрят сквозь новичка и на ствол дерева, у которого спрашивает, — разве не так, Аарин?

Яхо встает в ступор. Его план проваливается. А Ринкорд так и гадает, что это за план такой, в котором надо лезть в чувства других людей. Но он уже не беспокоится за Яхо и Аарин. Они хорошо дружат.

И больше ничего не происходит. Аарин так и не заявляет о себе, хотя Сильнейший уверен, что мороженным несет не от Яхо, а от дерева. Он мягко дотрагивается до больной головы и расслабляется до того, как повернется и уйдет.

— Нет.

Несмотря на то, что он в данный момент не должен слышать каждый звук четко, ее дрожащий голос доносится ему до глубины души и неподвижно стоит в сознании, как и его остановившееся ноги. Она…плачет? Ринкорд так и не смог сдвинутся с места.

Яхо тут же убегает за дерево и успокаивает Аарин, которая, оказывается, смеется и плачет одновременно, приговаривая:

— Боже, он ведь…он помнит! а я то…он же никак не хотел…хаха! какой же он…

Дальше идут одни шмыганья и непонимание Яхо ее слов. На душе Рина теплеет. Они только что помирились (и все благодаря новичку). Теперь Сильнейший может со спокойной душой идти на занудный урок с Тавриан.

–

— Три Академии расположены на противоположных сторонах так называемого "треугольника" состоящего из 9 городов: первый представляет собой целый кулинарный центр, который поставляет нам продукты, а иногда и целые блюда; второй предоставляет свет, воду и тепло, — Тавриан поправляет свои ненастоящие кошачьи ушки сразу, как только они съезжают хоть на один сантиметр. — А на лето устанавливают вентиляторы, но только на месяц, остальное время погода нестабильна. Поэтому июль считается самым обожаемым месяцем у учеников.

Ее лекции прерываются лишь глотком клубничного молока из милой кружки с нарисованной коровкой. Но за час она успевает все выпить, поэтому начинает расчесывать пальчиками свои крашенные длинные волосы цвета космоса. Директор Тавриан просто обожает их, считая, что блестят они от звезд, спрятавшихся между локонами.

— Третий город оснащает товарами наш магазинчик, можно заказать определенные вещи и дождаться, пока они через какое-то время приедут в грузовике вместе с остальным, обязательным продовольствием. Но ученики часто жалуются на то, что все происходит слишком долго и пишут жалобы, отправляя их прямо в город. По твоему приказу, все недовольства сначала высказываются тебе, а после ты идешь на переговоры с мером и рабочими. Разговариваешь, ищешь компромисс и таким образом решаешь проблему, зная о ней. Но мне кажется, все становится труднее. А у тебя прибавляется забот.

Она встает, разглаживая складки на детском сарафане, и оборачивается. Ее взор прикован к черноволосому пареньку, уткнувшемуся в две книжки и читающему их одновременно одним взглядом.

— Ты меня слушаешь? — дуется Тавриан, расставив руки по бокам.

— Я прекрасно слышу твой писклявый голос, Директор.

Писклявость — признак детства. В свою очередь, детство ассоциируется с молодостью. Только по этой причине он еще сидит спокойно на своем кресле и увлеченно читает одну строчку, переходя сразу к строчке другой книги. Она просто недовольно кашляет и высокомерно вздергивает носик:

— Тогда чем занимается четвертый город?

— Строительством.

— Полный ответ, мистер!

— Четвертый город предоставляет услуги и материалы строительства всем трем Академиям, — бормочет Сильнейший все ленивее и менее понятно. Директор Тавриан молча принимает его еле разборчивый ответ, хлопает по своим настоящим ушам и вздыхает. Не хватает ей еще ухудшение слуха из-за старения! А ведь ей уже есть тридцатник и пора бы задуматься о женитьбе, детях. Но ее это дико бесит. Молчит о своем возрасте и уже давно не вспоминает, сколько ей на самом деле лет. Просит всех называть ее сестричкой, сестрицей Тавриан. Ходит в салон красоты для поддержания молодости. Любит миленькие вещи, одевается и ведет себя как ребенок. Чего только не сделаешь, чтобы не стареть?

— Городок под номером пять полностью посвящен одежде и одевает не только все Академии, но и остальные города. Шестой просто переполнен людьми и услугами, которые может предложить, — продолжает свою лекцию Тавриан, переходя к протяжному книжному шкафу. Она проходит вдоль той полки, что находится на ее уровне. Книги, миска с печеньями и конфетами, облепленный шерстью, растрепанный плюшевый мишка, еще одни книжки. В конце директор останавливается у рамочки, где на фотографии изображен весь учительский состав одиннадцать лет назад. Накатывает теплая волна ностальгии. В их честных глазах искрится надежда и упорство, которое они вложат в будущих учеников, после выпустят в построенные города, наполненных жителями, верящих в бред ученых. Никого с тех времен не осталось. И лишь Тавриан засела на своем посту неподвижно, обучая Сильнейших уже восьмой год. Во времена Дис Корда она отдыхала от своих обязанностей целых два года.

— Седьмой город отвечает за организованное управление, его часто называют сердцем "треугольника", да и находится он в том же месте. Там решаются вопросы чисто на юридическом уровне, — она берется за статуэтку в форме совы (одна из Сильнейших обожала эту птицу) и с интересом осматривает. — А вот восьмой… — она теряет дар речи, когда видит спящего Рин-Рина, положившего голову на страницы двух книг. Так быстро и от лекции??? Тавриан, задетая за живое, слоновьим шагом доходит до него и громко ставит статуэтку на стол. Он весь вздрагивает, закрывая чувствительные к звукам уши и укрываясь руками.

— Я что, для себя это все говорю? — она начинает дубасить подставкой позолоченной совы по столу. — Да я уже заколебалась одно и тоже из года в год рассказывать! Имей уважение!

— Уважение к дьяволице воплоти?! — истерично орет Ринкорд, мучаясь от грохота и не открываясь.

— Для тебя Сестрица Тавриан! — лыбится она как сатана, пока никто не видит. Замахивается и замирает во второй раз за этот день, спокойно оставляя статуэтку совушки в покое. Слышится скрип, а Тавриан забывает про все на свете и становится вновь милым ребенком. В дверном проеме стоит поникший Дайти. Даже при немытых волосах, закрывающих лицо, можно догадаться, что это он перед ними стоит. Дайти единственный ходит в мешковатом свитере и никогда не стрижется(Мелькиаль не в счет). Обычно его узкие штаны впиваются в ноги, но сейчас они болтаются на костяшках. Бедняжка, такой худой и измученный…

Ринкорд выглядывает из укрывающих его рук.

— Принес?

Дайти молча кладет письмо на стол. Приносит с собой дикий запах трав и кустарников. Потом незаметно исчезает в дверях. Сильнейший от