— Алекс? — недоверчиво спросил Прескот.

— Привет, Скотти, — ответил тот, непринужденно улыбаясь нам, как модель с обложки. Эти двое действительно были похожи друг на друга.

— Откуда ты, черт возьми, вдруг взялся? — ошеломленно выпалил Прескот.

Я плюхнулась в свободное кресло по соседству с Алексом, взяла какой-то журнал и начала его листать.

— Привет, Алекс.

— Привет, Сильвер. Рад видеть тебя. Нервный срыв миновал?

— Да пошел ты, ван Клеммт.

— Подожди минутку! — Прескот прервал нашу болтовню, пялясь на нас обоих. — Вы знаете друг друга? С каких пор? И откуда? И что ты делаешь в самолете?

Алекс вздохнул. Он выглядел невероятно крутым и ироничным, но от меня не ускользнуло напряженное выражение в его глазах.

— Да, мы с Сильвер знакомы. С прошлой недели. Мы встретились в квартире Райана. Мы случайно оказались там одновременно. Я тоже хотел навестить тебя в больнице, но… — Он резко замолчал, и я поняла, что эти двое все же не очень похожи друг на друга. Алекс оказался трусом. Это, должно быть, осознавал и он сам, поскольку парень натянуто улыбнулся. — В любом случае я лечу с вами: ведь даже в нашей семье не каждый день происходит коронация.

У Прескота дернулось веко.

— Ты не появлялся почти год. Я беспокоился, — наконец тихо сказал он и поджал губы. Похоже, он не хотел сглаживать ситуацию.

Ну а я попыталась читать какую-то заметку, якобы проявляя недюжинный интерес к свадьбе супермодели Хайди Клум. Однако я продолжала украдкой наблюдать за парнями.

Алекс побледнел, сглотнул и начал говорить:

— Черт возьми, Скотти, я сделал каминг-аут: признался семье, что я по большей части гей.

— Наконец-то!

Прескот вздохнул, опустился в кресло напротив меня и заказал алкоголь у стюардессы. Я попросила колу. Алекс вновь замолчал.

Спустя минуту Прескот нарушил тишину.

— Я ведь много лет твердил тебе, что нужно признаться. Они плохо это восприняли?

Алекс пожал плечами.

— Ты даже не представляешь! Это была катастрофа. Я успокоил их, соврав, что об этом почти никто не знает.

— Мы учились вместе в течение двенадцати лет. В конце концов, есть Уильям, с которым ты… — Прескот сделал паузу, как будто не знал, стоит ли ему продолжать дальше.

Минуточку, Уильям? Неужели Прескот упомянул вампира Уильяма? Мне стало так любопытно, что я чуть было не задала вопрос, однако сдержалась и просто навострила уши.

— Чувак! — застонал Алекс и на миг опустил взгляд. — После учебы в интернате у меня был дикий страх вернуться в Канаду. Я даже оставил Джеффа в Майами, мне было чертовски неспокойно!

— Значит, Джефф не знает, что случилось с Уильямом? — тихо спросил Прескот.

Алекс покачал головой.

— Он ведь уже учился в колледже, и я не думал, что… — Алекс не закончил фразу.

Прескот уставился на него. Алекс виновато потупился.

Я внимательно посмотрела на парней, а очередной фрагмент головоломки из прошлого Прескота, внезапно встал на свое место.

— Как у него дела? У нашего Уильяма? — спросил Алекс.

Прескот фыркнул.

— Он ненавидит меня, как и прежде, но я полагаю, не так сильно, как тебя. Спроси его лично, вы ведь увидитесь на коронации.

Алекс насупился.

— В Майами было так легко забыть обо всем.

Прескот ухмыльнулся.

— Поверь, я тоже хотел смотаться в Штаты. Но знаешь, что? Думаю, мы не сможем убежать от самих себя. Это наша жизнь, Алекс.

— Да, — пробормотал тот. — Я знаю, Скотти. Наша семья иногда ведет себя как стадо овец, но ты всегда был важен для меня.

— И ты для меня, — серьезно ответил Прескот, положив руку на плечо кузена. — Не бойся быть со мной откровенным. Мы же действительно одна семья. Важно, чтобы у каждого из нас было хотя бы несколько человек, которым можно доверять.

— Ладно, — пробормотал Алекс и криво улыбнулся. — Спасибо.

— Всегда пожалуйста.

Алекс покосился на меня.

— А Сильвер выглядит так, как будто ее вот-вот разорвет на куски от нетерпения.

Прескот переключился на меня, но я отмахнулась.

— Нет. Вы не должны вводить меня в курс дела.

Алекс испытал явное облегчение, однако Прескот наклонился ко мне, взял за руку и тихо сказал:

— Если ты хочешь знать, я тебе скажу.

Я посмотрела ему в глаза, полюбовалась четким изгибом его скул и почувствовала, что очень хочу знать, что сделало Прескота тем человеком, каким он является сейчас.

Я хотела это понять.

— Да, пожалуйста, — прошептала я.

Алекс вздохнул и отвернулся от нас.

Прескот откинулся на спинку кресла и пригубил свой напиток.

— Помнишь, я заявил, что не знаю никого, у кого был бы серьезный мотив причинить мне вред? — Уголки его рта подергивались. — У Уильяма есть, но я не могу на него обижаться.

Я открыла рот, но он прервал меня.

— В то время мы постоянно соперничали, но в какой-то момент перешли границу.

— Уильям первым нарушил ее, когда запер тебя в склепе! Он знал, что у тебя клаустрофобия. У тебя чуть не случился сердечный приступ. Я никогда, никогда, никогда не забуду, в каком состоянии тебя нашел! — вдруг прорычал Алекс.

— Возможно, — согласился Прескот.

Мои ногти до боли вонзились в ладони. Я надеру вампиру зад, когда увижу его в следующий раз.

— Тем не менее, — продолжил Прескот, — то, что мы с ним сделали, было намного хуже.

— Что же? — спросила я, будучи не уверенной, что и впрямь хочу услышать историю целиком.

Прескот бросил на меня долгий взгляд. Плечи парня опустились, он весь как-то поник.

— Мы с Уильямом делили комнату в течение нескольких лет. Нам это не нравилось, зато мы кое-что знали друг о друге… Вероятно, самым большим секретом Уильяма была его влюбленность в Алекса. — Прескот помолчал, и взгляды кузенов на мгновение пересеклись. — Вот так-то. Он спал со многими девушками и притворялся. Я догадался обо всем и хранил тайну. Его семья, Сент-Эдвардс, очень строгая. Остров Принца Эдуарда — маленькая монархия, которая еще более консервативна, чем Новая Шотландия. Парень боялся огласки и сплетен. А потом Уильям кое-что сделал со мной… и, когда я, связанный и дрожащий от страха, лежал в склепе, у меня внутри что-то перегорело. Я хотел причинить ему боль, — признался Прескот и помрачнел. — Я ненавижу себя за это и не собираюсь оправдываться, но в то время я, вероятно, находился на самом дне. В общем, я попросил Алекса помочь мне, и он пригласил Уильяма на свидание. Когда я вспоминал про тот жуткий холодный склеп, у меня душа уходила в пятки… и тогда я хотел одного: пусть что-нибудь сломается и в Уильяме, пусть разобьется его сердце.