Он замолчал, но я сумела предугадать, как развивались дальнейшие события.

Однако я поспешила уточнить:

— И у вас получилось разбить ему сердце?

Алекс сглотнул, а Прескот грустно рассмеялся.

— Да. Он был так влюблен в Алекса, что это оказалось легче легкого. Позже Алекс жестко отшил парня, а Уильям разрыдался почти перед всей школой. Кто-то из учеников снимал его на телефон и разместил видео в интернете. Оно недолго было в сети, но этого хватило… Разразился ужасный скандал. Семья Сент-Эдвардс была опозорена. То, что Алекс являлся вовлеченным в эту историю, каким-то чудом осталось в тени. Отец Уильяма забрал сына из школы, после чего я долгое время ничего о нем не слышал. По крайней мере, именно до тех пор, пока я не узнал, что отец отстранил Уильяма от престолонаследия. Теперь монархом будет его кузен. Конечно, мы не хотели, чтобы все зашло настолько далеко. Благодаря нам Уильям потерял все, кроме титула.

— Почему ты не рассказал мне об этом раньше? — спросила я.

Глаза Прескота блеснули.

— Мое прошлое — мерзкое пятно на моей душе. Я не хотел, чтобы ты увидела, какой я на самом деле конченый.

— Ты совершенно ни при чем! Никто не мог ничего предвидеть! — вмешался Алекс, но Прескот покачал головой.

— Но это случилось. И я понял, что нужно что-то изменить, если я не хочу стать таким же, как дядя Оскар… или еще хуже. В итоге я начал работать над собой: минимальное количество алкоголя, никаких вечеринок, никаких женщин. Только семья и я… Но я не справился. Итак, теперь ты знаешь, что произошло, Сильвер. — Прескот посмотрел на меня так, словно боялся моего осуждения, но я сомневалась, что имею право осуждать, да и надо ли…

— Ты должен был рассказать мне обо всем, — заметила я.

Прескот пожал плечами.

— Я не хотел.

— Понимаю. — Я вздохнула, но решила поверить я ему на слово. — Но все же тебе не следовало молчать. Тогда я бы внимательно следила за Уильямом и, конечно, не согласилась бы зависать с ним в том проклятом шале. Как глупо получилось! Ведь я должна заботиться о тебе!

Прескот посмотрел на меня извиняющимся взглядом.

Я хотела сказать что-то еще, но внезапно рядом раздался голосок Эвы:

— И каково это?

Мы дружно вздрогнули. Эва стояла в проходе и серьезно смотрела на нас.

— Что? — озадаченно спросил Прескот.

— Я все слышала. Каково это — отомстить? Насолить кому-нибудь?

Прескот почесал небритый подбородок. Взгляд принца был острым, ясным и холодным, как лед.

— В то время я считал, что за подлость нужно платить подлостью, поэтому, когда я переживал из-за содеянного, мне становилось легче. А месть… она как опьянение, как наркотик, — честно признался Прескот. — И одновременно ее можно сравнить с уродливой незаживающей раной. Я чувствовал, что погибаю. Именно поэтому я решил измениться. В конце концов, мстительность причиняет вред нам самим, а не только обидчикам. — Объяснение Прескота прозвучало убедительно.

Эва лишь кивала. Я подумала, что она смахивает на заводную куклу.

— Ясно, — вдруг сказала она, повернулась и пошла к своему креслу.

Меня вновь охватило смутное беспокойство.

— У нашей милой Эвы какие-то проблемы? — спросил Алекс.

Прескот пожал плечами.

— Думаю, вы способны сделать трагедию из чего угодно.

Алекс ничего не ответил, Эва тоже молчала, а я решила оставить свои мысли при себе. Лучше мне позаботиться о Прескоте, а при случае надо будет последить и за Уильямом.

Перелет длился почти восемь часов. Я толком не знала, чего стоит ожидать от Новой Шотландии, но когда мы приземлились в частном аэропорту Галифакса, а я спустилась с трапа и посмотрела на серо-голубое небо, мне показалось, что я уже была здесь несколько раз.

В воздухе витал соленый аромат моря, смешанный с запахом сочных хвойных деревьев. Было солнечно. Сильный ветер хлестал меня по лицу и заставлял развеваться флаг Новой Шотландии. Галифакс представлял собой увлекательное сочетание современных и традиционных канадских домов. Какое-то стеклянное многоэтажное здание устремлялось ввысь, окруженное красными, синими и желтыми деревянными домиками.

В отличие от Канады здесь было гораздо меньше суеты. На взлетно-посадочной полосе ждал лимузин, из которого вышла незнакомая мне женщина и с улыбкой пошла нам навстречу. Я предположила, что это помощница королевской семьи, поэтому тоже улыбнулась, пока не заметила, что Прескот, который разговаривал с Алексом, резко замолчал и застыл на месте.

— Эй, в чем дело? — Инстинктивно я закрыла принца собой, встав впереди.

Прескот сглотнул и встал рядом со мной.

— Тетя Ли? Что ты тут делаешь? — воскликнул Алекс.

Тетя Ли? Мой взгляд метнулся к красивой и элегантной женщине. Странное дело! Она выглядела немного скованной, словно пыталась подобрать нужные слова.

— Алекс, какой сюрприз видеть тебя здесь. Я думала, ты учишься в Майами, — проворковала она, снимая большие солнцезащитные очки.

Я рассмотрела изгиб ее скул, волосы, подбородок… и поняла, кто она такая.

— Мама, — наконец сказал Прескот нарочито грубым голосом. — Что ты тут делаешь?

Эва побледнела, окидывая Ли Блумсбери таким взглядом, который в лучшем случае следовало назвать убийственным.

Однако Ли улыбнулась.

— Привет, Прескот, ты отлично выглядишь. А из тебя, Эванджелина, похоже, получится настоящая леди. Твой отец часто говорит о тебе.

Прескот скрестил руки на груди, а Эва сжала губы. Я опять шагнула вперед, защищая уже их обоих. Ли водрузила очки на макушку и надменно посмотрела на меня.

— А ты, моя дорогая, должно быть, Дейзи. Я наслышана о тебе. Особенно в последнее время. — Тон был приветливым и светским, но взгляд матери Прескота оставался жестким.

— Можете называть меня Сильвер. А о вас я до сих пор почти ничего не слышала, — невозмутимо ответила я.

Ли сделала вид, что удивилась, а в том, что она притворяется, я не сомневалась.

Вблизи она оказалась еще красивее. Ей, пожалуй, перевалило за пятьдесят, но у нее вообще не было морщин. Блестящие каштановые волосы ниспадали ей на плечи густыми локонами.

— Правда? Как прискорбно, — сказала она и покачала головой, а потом обратилась к Прескоту: — Нужно сделать реверанс — и тогда мне разрешат обнять сына? — насмешливо спросила она.

Прескот снова встал рядом со мной и напряг плечи. Больше всего мне хотелось взять его за руку и успокаивающе ее пожать, но я понимала, что парень пришел в норму. Пока ему не требовалась моя поддержка: на лице принца появилось такое же расчетливое выражение, как и у его матери.