Шу проигнорировал их, продолжая пристально смотреть на Эстер. Он спокойно сказал:

— Я просто хочу, чтобы она знала, что я слышал о ней очень интересные вещи. Очень интересные.

Глаза Эстер были холодными.

— Например?

— Ты свободна, но ты родилась не на Севере.

— Нет, не на Севере. Насколько я знаю, это не противозаконно.

— Может, и нет, но, с другой стороны, никогда не знаешь наверняка. Я попросил кое-кого выяснить это.

Рено холодно спросил:

— Выяснить что?

— Насколько свободна эта девушка на самом деле.

Эстер почувствовала, как волосы у нее на затылке встали дыбом. Шу наклонился и сказал:

— Я всегда чувствую запах беглеца, а от тебя воняет до небес, мисси.

Эстер не дрогнула.

— Что-нибудь еще?

— Нет. По крайней мере, пока. Просто помни, что мы с ребятами не спускаем с тебя глаз.

Сверкнув черными зубами и насмешливо приподняв свою пропотевшую шляпу, Шу развернул свое животное и вместе со своими людьми поскакал вниз по дороге.

Эстер перевела дух.

— Я предлагаю перевезти Уильяма и Клода сейчас, пока Шу движется в противоположном направлении.

— Я согласен. Вот вам и его знаменитый нюх.

Эстер пошутила:

— Единственный способ, которым он мог бы учуять беглеца, — это если бы беглец сначала дал ему мыло и воду.

Пока Клод и Уильям спускались с чердака, Эстер расспрашивала кучера о количестве людей в отряде Шу, когда он впервые заметил их на дороге. Она хотела убедиться, что Шу не оставил среди деревьев разведчика, который следил бы за ними. По подсчетам кучера, это было не так; Шу подъехал с шестью людьми и уехал с таким же количеством.

Довольные, Эстер и Рено усадили беглецов из амбара в карету, чтобы отвезти в «Безумие».

Она передала двоих мужчин Макси, которая накормила их, показала, где можно умыться, и уложила спать. Тем временем Эстер с Макси собрали одежду, которая, по их мнению, могла им подойти. Беглецы проспали до позднего вечера, после чего сели с Эстер и Андре, чтобы обсудить, куда они хотят отправиться дальше.

— В Канаду, — сказали они в унисон. У обоих мужчин там уже были родственники и друзья. Они сбежали из Теннесси с поддельными пропусками, в которых говорилось, что они нужны в Чикаго своему хозяину, который внезапно заболел. В пропуске было указано, что мужчины должны были сопровождать больного мастера обратно к его семье в Нэшвилл.

Уильям, тот, что повыше ростом, объяснил:

— Мы сами выписали пропуска. То, что Мастер Дэй был в Чикаго, — правда. Когда он уехал, мы тоже двинулись в путь.

Эстер улыбнулась их сообразительности.

Клод добавил:

— Я уверен, что новость о том, что мы сбежали, испортит ему поездку. Он рассчитывал, что мы сохраним его столики в рабочем состоянии.

На лице Андре отразилось замешательство.

— Столы?

— Мастер Дэй владеет борделем в Нэшвилле. Мы с Уильямом управляли столами для игры в фараон. Мы также вели бухгалтерию. Когда мы сбежали, то взяли с собой недельную выручку, купили два билета на поезд и передали его бизнес в руки его шурина-расточителя, чья страсть к выпивке намного превосходит его деловое чутье. Если мастер Дэй еще не попал в работный дом, то очень скоро он там окажется.

Все рассмеялись.

Той ночью, лежа в большой кровати Галена, Эстер размышляла о том, как лучше всего помочь Уильяму и Клоду отправиться в Канаду. Она знала, что на завтрашних похоронах будет много людей, и решила, что это будет прекрасная возможность для мужчин двигаться дальше. Она не думала, что Брэнтон бы возражал, если к его похоронной процессии присоединится еще несколько беглецов; на самом деле, она была уверена, что для него было бы честью помочь в перевозке груза в последний раз.

Однако у нее не было намерений посвящать в свой план кого-либо постороннего. Сегодня днем Шу напугал ее своими разговорами о том, что собирается покопаться в ее прошлом. Он сказал, что кто-то дал ему информацию о ней, и она понятия не имела, кто бы это мог быть. Она задавалась вопросом, может ли это быть связано с таинственным предателем Галена? Как заметил Гален, предателем мог быть кто угодно, поэтому чем меньше людей знало об истинной личности Уильяма и Клода, тем в большей безопасности были эти люди.

Она подумала о Шу, и его уродливое лицо всплыло в ее памяти. Сегодня от него веяло уверенностью, и это добавило ей настороженности. Как много он на самом деле знал о ее поездке на север? Она надеялась, что судьба не окажется настолько жестокой, чтобы снова бросить ее в ненавистные объятия рабства, по крайней мере, после стольких лет. Она надеялась… но в такие времена, как сейчас, ни в чем нельзя было быть уверенным.

В день похорон лил дождь. Людей было так много, что маленькая церковь не могла вместить толпу, поэтому преподобный Адамс вывел всех на улицу. Беглецы Уильям и Клод спрятались среди скорбящих из церковной группы из Сарнии. Как только служба закончится и все пойдут на кладбище, Уильям и Клод отправятся в путь.

На протяжении всего торжественного мероприятия Андре Рено держал зонт над ее головой, чтобы она не промокла, но это не могло защитить ее от горя и боли, которые она испытывала внутри. Брэнтон Хаббл был хорошим, порядочным человеком. Когда она впервые приехала на север, он был одним из многих, кто помогал ей с уроками. Она с нежностью вспоминала, каким терпеливым он всегда был с ней. С его смертью круг тех, кто помог ей перейти через мост от рабства к свободе, сузился, как и ее сердце. Похороны Брэнтона вернули ей воспоминания о похоронах ее тети Кэтрин. Эстер надеялась, что теперь эти двое, больше не связанные земными узами, обретут мир вместе.

Процессия на кладбище была традицией, и Эстер совершала ее в весенние дожди, в летнюю жару и в метель поздней осенью. Она никогда не видела такого ливня, как сегодня, но никто не жаловался. Они пришли отдать последние почести человеку, чья жизнь была посвящена свободе; никто из кортежа не проявил бы такого неуважения, чтобы пожаловаться на покрытой грязью обувь или промокшую одежду.

Они похоронили Брэнтона вместе с его Библией и экземпляром знаменитого стихотворения Фрэнсиса Уоткинса «Похороните меня на свободной земле».

Пока носильщики торжественно кидали землю на простой деревянный гроб, Эстер, стоя под дождем в окружении толпы, прочла стихотворение вслух ровным, ясным голосом.

"Устройте мне могилу, где пожелаете,

На скромной равнине или на высоком холме;

Устройте ее среди скромных могил на земле,