в ад. Он хотел использовать тебя как живой щит для своего тупого брата. Эрен рассчитывал, что я не замечу, что на поле боя находится что-то, что мне небезразлично. И ради чего? Ради убийства того никчемного солдата два года назад?

Брэдшоу издал очередной крик, гортанный и полный ненависти. Моя грудь сжалась от боли за него.

— Зачем ты заставил меня это сделать? — тихо спросила я.

Дженкинс несколько мгновений изучал меня, прежде чем отвести пистолет от виска Эрена. Он поднял взгляд на стеклянный потолок и ненадолго замолчал, прежде чем заговорить.

— Мне нравилось, что твои руки такие же грязные, как мои. И тебе было все равно. Тебе никогда не было дела. Пока я держал тебя рядом с собой, тебе было все равно.

Моя грудь сжалась, и я с ужасом посмотрела на Дженкинса. Он точно знал, о чем я думаю. — Все эти "предатели", которых я убила, были ли хоть кто-то из них на самом деле виновны? — Тревога подкатила к животу и пронзила мою кровь.

— Я заставил тебя устранить множество незаконченных дел, Гэллоуз. Многие были виновны только в том, что стояли у меня на пути. Мой личный маленький жнец. К моему удивлению, ты была единственной, на кого я не смог нажать курок. Ты была так похожа на меня. И такой милой малышкой. Ты и сейчас такая. — Его взгляд скользнул вниз по моему телу, и в глазах отразилась грусть.

— Ты заставил меня убивать невинных людей. — Я едва не задохнулась от этих слов. — Сколько? — От паники в моем голосе волосы на затылке встали дыбом. Телу требовалось больше времени, чтобы осмыслить сказанное, но первыми подкосились колени, и я упала на пол, чувствуя себя беспомощной.

— Больше, чем мы могли сосчитать, помнишь? — Он безнадежно улыбнулся мне. Мои плечи поникли, и меня начало тошнить.

Я — Жнец. Я не заслуживаю жить после того, что я сделала. Мое горло сдавило, и слезы упали на пол. Если я могу что-то сделать, возможно, я спасу Брэдшоу и Эрена. Я посмотрела на них обоих и попыталась запомнить каждую деталь.

Я не думаю, что Брэдшоу уйдет, если я не разобью ему сердце. Если только я не заставлю Дженкинса увидеть, какие страдания он оставит позади.

— Отпусти их, Дженкинс. Я хочу остаться с тобой. Я убью их сама, если они вернутся. Я сделаю это. — Мой голос звучал твердо, и я загнала свои чувства в глубины. Я дрожала, поднимаясь на ноги, чтобы встретиться взглядом с моим бывшим сержантом. Я проигнорировала замешательство и боль, проступившие на лице Брэдшоу.

Его плечи тряслись. — Нет, Бан.

Дженкинс нахмурился, услышав это прозвище, затем посмотрел на меня. — Мы просто должны их убить.

— Я хочу, чтобы они жили и знали, что мы здесь, в темноте, вместе. Что если они снова осмелятся пересечь черту, мы станем их концом. — Мой взгляд был враждебным, устремленным на Брэдшоу, и я прихрамывала, направляясь в объятия Дженкинса. Он замешкался, прежде чем раскрыть руки и обнять меня. Я глубоко вдохнула тепло, мгновенно окутывающее меня.

Он одарил меня озорной ухмылкой.

— Как я мог отказать в такой милой просьбе от моего любимого Жнеца? Стоит ли нам как следует разбить ему сердце, прежде чем отпустить? Я знаю, он думает, что любит тебя, но он не знает настоящую тебя. Монстра, которого знаю я. — Дженкинс обошёл меня, обхватил рукой мой живот и поцеловал в шею. Глаза Брэдшоу расширились.

Но всё, о чём я могла думать, были слова — Он любит тебя.

Я хотела сказать Брэдшоу, что это единственный выход. Он не знает Дженкинса так, как я. Дженкинс убьёт их обоих без раздумий, если я не предложу ему страдания. Это то, что его заводит. Дженкинсу нравится, когда я заставляю людей страдать ради него.

— Подними его, чтобы он мог посмотреть. — Дженкинс поцеловал меня в щёку, и тепло разлилось там, где он коснулся. Я ненавидела его за то, что он сделал. Я ненавидела его за то, кем он был. Но больше всего я ненавидела его за то, что он сделал меня монстром. Ненависть и любовь танцевали на острие ножа. В глубине души я знала, что всегда буду любить Дженкинса.

Но я была рада, что он пощадит их. Я останусь здесь, в аду, с ним — моим злым монстром.

Его руки двигались так, как я помнила: плавно и мягко. Он поднял мою рубашку и спустил брюки — как это сделал бы любовник. Его пальцы скользили по моему телу, касаясь пулевых отверстий и порезов на коже, как свежих, так и старых. Я смотрела на Брэдшоу. Смотрела так долго, как могла, запоминая каждую деталь его лица, каждую линию и впадину на его коже. Он станет моей последней мыслью перед смертью.

Я люблю его. Люблю… но никогда не скажу ему об этом. Он не уйдёт, если я скажу.

Брэдшоу смотрел, как Дженкинс брал меня. Все мужчины в комнате смотрели. Но мой разум оставался стальным. Я держалась за слёзы Брэдшоу, стекающие по его окровавленному лицу. Я считала их, пока они падали. Затем поняла, что тоже плачу.

Дженкинс слизнул слёзы с моего лица и прошептал мне на ухо сладкие глупости. Когда он закончил, я сидела, сгорбившись, в его куртке, которая укрывала мои плечи. Сперма стекала у меня между ног.

— Вот это человек с разбитым сердцем, — засмеялся Дженкинс. Он нежно поднял меня и позволил подойти к Брэдшоу. Я недооценила, насколько сильно он любит страдания. Или, может быть, я просто закрывала на это глаза, потому что не хотела видеть его тёмную сторону.

Я опустилась на колени рядом с Брэдшоу и в последний раз заглянула в его ледяные голубые глаза. — Ты покинешь это место и никогда не оглянешься. — Это было единственное, что я смогла сказать. Я постаралась, чтобы это прозвучало как можно жестче.

Брэдшоу изучал моё лицо. Его лицо выражало такую душевную боль, что у меня сжалось сердце. — Ты думаешь, я тебя бросаю? Это не прощание. — Его хриплый голос разрывал мою душу.

Я покачала головой. — Это прощание. Живи своей жизнью и забудь обо мне.

Брэдшоу наклонился и поцеловал меня. Я закрыла глаза и позволила его прекрасным губам запечатлеться на моих, прежде чем вспомнить себя и оттолкнуть его.

Не позволяй ему остаться.

— Без тебя нет жизни. Не было до, и уж точно не будет после, — прошептал он. Его глаза сузились от горя. — Я люблю тебя, Банни.

Он любит меня. Я не знала,