— Повысили?

— Не без этого.

— Поздравлять или сочувствовать? Как–то не выглядишь ты сильно довольным, да и в целом: лицо серое, волосы тусклые, взгляд мне, кстати, тоже не очень нравится. Переутомление? А Маруська здесь?

— Предательница эта? Здесь, конечно, куда она денется? А что?

— Да ничего, думала поздороваться. Дамир, что на самом деле случилось? Я никогда не видела тебя в таком состоянии. Может быть, сходим в лазарет, я вколю тебе витаминный комплекс? Ты давно спал? Или правильнее спросить: ты вообще спал в последние сутки?

— Шеф улетел на спецзадание, мы с твоим отцом крутимся, как два ужа на сковороде, ещё и это повышение, переезд, куча требований совета… Устал. А спать некогда.

— Сделать тебе чай с мятой? — предложила Таня, поднимаясь.

— Маруська сделает, она теперь умеет. Лада официально запретила мне пить кофе, представь себе! — взвинчено наябедничал я, потому что ситуация с любимым напитком бесила неимоверно.

— Как я тебе говорила, что нельзя пить столько кофе, так ты не слушал, а как Лада, — ревниво насупилась девушка, но медик в ней победил: — Хотя в твоём случае главное — результат.

— Угу. Представь, эта электронная предательница недавно вызвала медслужбу, когда я, видите ли, по её мнению выпил слишком много кофе. Лада, ты её знаешь, радостно заявилась, ворвалась, можно сказать, без спросу, — делился я, упорно не желая признавать, что поступок Маруськи был совершенно оправдан, более того, заложен в её программу Кириллом, и действовали они из любви. Но кофе — страшный наркотик, и меня натурально ломало, я не был способен внимать доводам разума.

Таня изо всех сил старалась не улыбаться, пока слушала мою трагическую историю, и в конце предложила принести чай, поскольку Маруська не выходила из кухни, справедливо опасаясь моего гнева.

— Хорошо, — буркнул в ответ на предложение. — Я пока оформлю приём–передачу биоматериалов. Открывай чемодан.

Таня закрылась на кухне и наверняка бессовестно хихикала там вместе с Маруськой, может, даже кофе пила под вытяжкой, чтобы я не почувствовал любимый аромат. Зато когда она вернулась с двумя чашками чая я уже извлёк все необходимые пробирки, отсканировал их ярлыки, вернул на место и убрал чемоданчик в холодильник.

— Продублируй данные на браслет, пожалуйста.

— Готово! — Не стала откладывать «на потом» Татьяна.

— Удаляй у себя, — потребовал я и добавил строго: — И не вздумай оставить хвосты.

— Дамир, об этом проекте вообще кто–нибудь знает?

— Только мы с шефом, — вынужденно признал я.

— Ты сотрёшь мне память? — совершенно спокойно уточнила Таня.

— Нет, временно заблокирую. Когда появятся дополнительные сведения, сниму решётку и ты продолжишь работу. Извини, я изначально был против твоего участия в проекте, но шеф обскакал меня, предложив тебе полететь за Киром. Я не успел предупредить, да и вряд ли бы ты отказалась.

— Совершенно определенно не отказалась бы. Кстати, вряд ли кто–нибудь другой смог бы решить эту загадку.

— Почему? — насторожился я. Таня не выглядела самодовольно, напротив, словно сама была удивлена произошедшему и до сих пор не пришла в себя.

— Я… не знаю даже, как тебе сказать, это довольно необычно и шокирует, хотя когда я все хорошенечко обдумала, поняла, что даже не удивлена этому…

— Таня!

— Ты не чистокровный человек, — выпалила девушка.

Я даже чашку отставил в сторону. Вот это новость! Всем новостям новость! Притом только для меня, ведь наша система распределения, уверен, приложила к этому свою длинную руку.

— Если ты сейчас скажешь, что адмирал Традониадаль — мой родственник, я в принципе, наверное, не сильно удивлюсь. Все замечают, что мы с ним очень похожи, притом и по типу мышления, и по фигуре, и немного характером, потому и сработались.

— Не-а, — Таня поджала губы и помотала головой из стороны в сторону. — Не угадал. Метранщины в тебе ноль, а я, признаться, именно её в первую очередь и искала.

— На дарианца я ни капли не похож, — начал размышлять я вслух.

— А я и не утверждала, что похож, — сохраняла интригу Таня, заметив, как я воодушевлён.

Я совершенно не испугался ошеломляющей новости. Я был в восторге! Настолько необычным было обнаружить загадку в самом себе, что я и не думал торопить Таню с ответами на вопросы, которые в огромном количестве и, казалось бы, совершенно без какой–либо логической последовательности возникали в мозгу. На часть из них ответы я мог дать сразу, какие–то отметал как нецелесообразные, но самые интересные, невероятные, а оттого, скорее всего, наиболее приближенные к разгадке, рассортировывал в порядке приоритета.

— Так, я готов задавать вопросы. Первый: сколько рас?

— Три! — Брови девушки взлетели вверх. Смешанные браки появились не так давно и полукровки выявлялись легко, для этого не обязательно было владеть специальными знаниями, достаточно было заглянуть в личное дело. И это всегда было смешение двух рас, а не трёх, ведь у нас в стране даже зачатие строго по регламенту. — Как ты догадался?!

Я лишь склонил на бок голову и скептически посмотрел на недогадливую ученицу. И заметил подглядывающую Маруську.

— Кофе сделай, — потребовал грубо. Паршивка убежала в кухню и обиженно загремела посудой. — Ну ладно, иди сюда, Маруся, будем мириться. Я знаю, что ты не со зла, ты заботилась, а я неблагодарный и злой. Но это я от недостатка кофеина в организме!

Посуда загремела ещё сильнее. Кажется, что–то разбилось. Затем раздались красноречивые всхлипывания.

— Обиделась, — шёпотом произнесла Таня, хотя знала, что у одной любопытной электронной мадам ушки всегда на макушке — на максимальной чувствительности.

— Значит, мне стоит лишить её разума, — вздохнул я нарочито печально. — Не умею я делать женщин счастливыми. А они — меня, — в лоб намекнул Марусе, что она не выполняет единственную заложенную в неё изначально функцию — не варит кофе!

В следующее мгновение моих ушей достиг божественный звук перемалываемых зёрен. Втянул носом воздух, наполненный ароматом нектара богов. Улыбнулся. Эта говнюшка мстительная сварила мне не арабику, а робусту, надеюсь, яда туда не плюхнула.

— Узнаю своего наставника! — Таня рассмеялась. — Но, Дамир, пожалуйста, хотя бы не много пей, а? Пожалуйста.

— Вернулась Идарика, а при ней он кофе почти не пьёт — не расстраивает. Это только с моими чувствами можно играть, Танюша, — со вселенской тоской в голосе проговорила Маруся, подавая любимый Дамиром американо в крохотной чашечке для эспрессо. Мне же принесла огромную чашку капучино и осталась присматривать, чтобы кое–кто не забрал у гостьи её чашку. — Ты ещё не знаешь, но меня лишили возможности отпраздновать день рождения.

Заглянул в свою чашку, опасаясь содержимого, да отставил её в сторону.