богов. В конце концов, когда надзиратели заняты борьбой друг с другом, заключенные хотят сбежать.

Тамура повернулся, чтобы посмотреть на нас с Хардтом:

— И остаются земляне. Не желая участвовать в таких разрушениях, они бежали из городов, сделанных для них, оставив позади все, что построили Джинны. Они бежали в пустыни и джунгли, на равнины и льды, в горы и даже к морю. Земляне разбежались по всему миру и основали новые города. Они построили новые империи, не обращая внимания на войну, которая все еще бушевала вокруг них. Разрушенный муравейник восстанавливается более сильным, чем был.

Война сделала страдания всеобщим времяпрепровождением. Мужчины, женщины и дети всех цивилизаций жили в шаге от смерти. Всем расам нравится говорить о войне между Ранд и Джиннами как об отдельном событии, но это никогда не было так. Она продолжалась века. Тысячелетия. Она бушует до сих пор, Вечная Война. Но время притупляет все грани, какими бы острыми они ни были когда-то, и историю помнят лишь до тех пор, пока она актуальна. Но когда они сталкиваются… Битва между одной Ранд и одним Джинном может заставить содрогаться горы, рушиться города. Война же была настолько разрушительной, что даже луны нашли утешение в объятиях друг друга и плакали металлическими слезами.

Мезула пошевелилась.

— Но что насчет Авгурий, Аспект? Что ты знаешь? Что знала Райтер? Какие знания оставила тебе моя сестра?

Тамура взглянул в огромное безглазое лицо Ранд и ухмыльнулся:

— Все. Слишком много всего. Слишком много, чтобы удержать в голове. Слишком много, чтобы знать.

Я почувствовала на своем плече чью-то большую руку и взглянула на Хардта.

— Что это? Тамура — один из них? — спросил Хардт.

Я смогла только пожать плечами. Я повернулась к Сильве, но у нее не было ответов, ее внимание было приковано к Тамуре, сидящем перед возвышающейся фигурой Мезулы.

— Авгурии, Аспект. Скажи мне! — Некоторые угрозы исходят не из того, что сказано, а из того, как это сказано. Я часто нахожу эти угрозы еще более опасными.

— Мезула, — сказал Тамура с усмешкой. — Нетерпеливая. — Он хихикнул и поднял три пальца на правой руке. — Мать увидела правду задолго до тебя. Раньше любого из вас. Это путь взаимного уничтожения, которому нет конца. Но она также увидела в Аспектах то, чем они были, — начало. Начало чего-то нового. Чего мир никогда раньше не видел. — Тамура отвернулся от Ранд и улыбнулся мне. — Благодаря Аспектам родилась магия Источников. — Тогда я поняла, что история, которую он рассказывал, была предназначена для меня, а не для Мезулы.

— Авгурии были предсказанием матери. Пророчествами, если они вообще существуют. Конец войне. Настоящий конец, а не эта интермедия, в которой ты играешь.

— Конец? Смерть Джиннов. — Мезула повернула одну руку так, что ее глаз уставился на меня. — Три Авгурии. Что предсказала Райтер?

— Первая — слияние жизни и смерти. Монета, подброшенная вверх и падающая сразу двумя сторонами. Вторая — обновление. Превращение в нечто такое же, но другое. Третья — объединение ради цели. Две силы, действующие сообща ради достижения необычной цели. — Тамура опустил все три пальца и кивнул, скрестив руки на груди.

— Ты осмеливаешься насмехаться надо мной, Аспект? — спросила Мезула угрожающим голосом.

— Вовсе нет. Ты сама спросила. Я ответил. Не все ответы являются ожидаемыми или желаемыми, но все же они существуют.

— Она была почти мертва, — сказала Коби, все еще развалившаяся на троне. — Эта идиотка попала в эпицентр дугошторма. Она должна была быть мертва. Она выглядела мертвой. Затем она надела корону на голову, и огонь исцелил ее раны.

Тамура покачал головой:

— Молодые не знают значений слов. Джинны не могут исцелять, биомантия — царство Ранд. Джинны могут только обновлять.

— Обновление? — Еще одна рука Мезулы повернулась в мою сторону, ее взгляд сосредоточился на мне. Ранд отодвинулась от Тамуры, и безумный старый терреланец попятился с настороженным выражением на лице. Мезула скользнула к трону. — Уходите, все. Я хочу поговорить с Хранителем Источников наедине.

Глава 34

Я никогда раньше не была объектом пророчества. Я мало что понимала из того, что происходило, но собрала воедино достаточно фрагментов, чтобы понять, что все козыри у меня на руках. У меня было то, чего хотела Ранд, или, возможно, правильнее было бы сказать, я была тем, кого хотела Ранд. Это давало мне рычаг воздействия, ставку в игре, и я была полна решимости использовать это в своих интересах. Даже если мне придется блефовать, чтобы добиться победы.

Это существо заслуживает доверия не больше, чем Джинн. Я пропустила предупреждение Сссеракиса между ушей. Это странный оборот речи, учитывая, что ужас говорил в моей голове, но чувство было не менее уместным. И я почувствовала, что мне предлагают силу задолго до того, как Ранд положила ее на стол.

— Я хочу увидеть свою дочь. — Эти слова сорвались с моих губ, как только последний из детей Мезулы покинул комнату. Сильва много раз оглядывалась на меня, пока уходила, и в ее глазах было что-то нечитаемое, но ее мать приказала ей уйти, и она никогда не могла ослушаться мать.

Ранд расположилась на хвосте перед троном, руки двигались так, что она могла видеть все уголки зала.

— И это будет цена твоей помощи? Ты просишь об этом, даже не успев понять, чего я хочу.

Я всегда была импульсивной. Интересно, сколько раз я попадала в неприятности из-за того, что говорила раньше, чем думала, и из-за того, что говорила раньше, чем слушала.

— Не имеет значения, чего ты хочешь. Я сделаю это, но я хочу вернуть свою дочь.

Ранд со свистом выдохнула сквозь зубы:

— Попроси о чем-нибудь другом, землянин. Не в моей власти вернуть твою дочь.

— Что это значит? — Страх охватил меня так сильно, что я должна была почувствовать удовольствие Сссеракиса. Вместо я почувствовала отстраненность, молчание, странное напряжение.

— Это значит, что я не могу дать тебе то, чем не обладаю. — В ее голосе слышался гнев, Мезула не привыкла, чтобы подвергали сомнению ее авторитет. — Попроси о чем-нибудь другом.

Дочь мертва. В словах Сссеракиса была странная грусть. Они нашли отклик во мне. Но я не поверила. Я не могла в это поверить.

— Она жива? Кенто все еще жива? — Я не могла справиться с паникой, поднимающейся во мне.

Ранд ничего не ответила. Я увидела, что Изен наблюдает за мной из тени трона, и могу поклясться, что в его обычном обвинении была печаль. Даже с силой Сссеракиса, текущей в меня, я чувствовала, как у меня подкашиваются ноги. Мезула