открытия. Мой разум пронесся по путям, которые представили всю мою жизнь в ином свете. Глупость. На самом деле ничего не изменилось. Мезула открыла мне секрет, и я подумала, что это все изменило. И это было именно то, на что надеялась Ранд, — застать меня врасплох.

Я никогда не вернулась в Кешин, чтобы узнать, действительно ли Ренуин был таким же Хранителем Источников, как и я. Я слишком боялась. Я боялась снова увидеть своих родителей и того, что они не узнают ту женщину, которой я стала. Боялась того, что, даже если они узнают меня, они никогда не смогут принять то, что я сделала в своей жизни. Причины этих поступков. Без сомнения, они слышали мое имя, если они еще живы, и им хорошо известны мои дела. Нет такого контекста, который мог бы оправдать меня, и любые мои оправдания ничего бы не изменили. Им легче притвориться, что их дочь мертва, чем встретиться лицом к лицу с чудовищем, в которое я себя превратила. Этот страх всегда удерживал меня от возвращения в дом моей семьи. И я не думаю, что когда-нибудь смогу его преодолеть.

— Почему ты надела корону Вейнфолда? — Голос Мезулы был мягким, уговаривающим. Возможно, именно поэтому я ответила без колебаний.

— Потому что у меня не было другого выбора. Я умирала. Дугошторм нанес слишком много ран. Но я не собиралась умирать без боя. Я чувствовала силу короны, которая обещала сделать мой конец огненным. Так что я надела ее, надеясь забрать с собой Прену Нералис. Думаю, сучке все-таки удалось сбежать.

— Ты не знала, что Вейнфолд обновит твою плоть?

Я злобно фыркнула:

— Я даже не знала, что он внутри короны, пока его там не встретила. Я думала, все Джинны мертвы.

— И когда ты это поняла, ты решила вырваться на свободу. Почему?

— Потому что Вейнфолд рассказал мне о своих планах. Он хотел сжечь Ро'шан прямо в небе, а я не могла этого допустить. Я должна была защитить Кенто… — Я замолчала. Простое упоминание о моей дочери вывело меня из шока. Все это было так бессмысленно. Я сражалась с Вейнфолдом за пустоту. Кенто была… Нет. Я отогнала эту мысль, не желая, чтобы она овладела мной. Я снова отвернулась от горя и убежала. Я поняла, что отвечаю на вопросы Мезулы без колебаний.

И ты думаешь, что я коварен.

— Что все это значит? — спросила я.

И снова Ранд продемонстрировала мне свою зубастую улыбку.

— Я пытаюсь решить, говоришь ли ты мне правду или ты в сговоре с Вейнфолдом. Если ты говоришь правду, значит моя дочь права, и в тебе есть что-то особенное. Это сделало бы тебя полезной. Если ты лжешь и Вейнфолд каким-то образом убедил тебя в его ложном стремлении отомстить, ты опасна.

— А не могу ли я быть и тем, и другим? Полезной и опасной.

— О, я на это надеюсь.

Она скрывает правду о том, что потеряла. Слова Сссеракиса были почти правдой, но Мезула отдала это, а не потеряла.

— Ты этого не видишь, так? — спросила я и была рада увидеть, как на ее лице промелькнуло раздражение. Так странно видеть эмоции на лице без глаз. — Сильва говорит, что она может видеть человека изнутри, сквозь маски, которые он носит. Она сказала, что ты сделала ей этот подарок. Но ты больше не можешь этого делать, так? То, что ты отдаешь своим Аспектам, ты теряешь для себя. Вот почему все истории так и не смогли решить, как выглядели Ранд, потому что вы можете менять свою внешность, но ты застряла в этой форме, потому что отдала эту способность Коби.

— Очень умная. — В этих словах была угроза, что-то в том, как они были сказаны. Я достаточно много раз сталкивалась с ее ложью и обольщением, чтобы найти хоть какую-то правду. Возможно, самую маленькую из тех истин, которые она скрывала. Если бы я только видела все остальные.

Я проигнорировала угрозу, я уже тянула за другую ниточку, чтобы посмотреть, куда она ведет:

— Тамура — Аспект. Что дала ему его Ранд?

— Свое бессмертие. — В голосе Мезулы послышалась печаль. — Райтер всегда была самой сострадательной из всех нас. Опустошение, которое война Джиннов причинила миру и нашим творениям, нам самим, было слишком велико для нее. Она произвела на свет сына, наследника, который вобрал в себя все ее знания, всю ее проницательность, и подарила ему свое бессмертие. Трусливый выход — она покончила с собой, вместо того чтобы довести до конца войну, которую сама же и помогла развязать.

Тамура уже был старым, когда я впервые встретила его, но я понятия не имела, насколько правдиво утверждение Мезулы. Он прожил гораздо дольше, чем кто-либо имел основания полагать. Он, должно быть, многое видел. И он, должно быть, многое знал. У меня есть две теории относительно его разбитого ума. Во-первых, знания и мудрость Ранд просто непосильны для земного разума. Райтер передала ему все, что знала, и в процессе этого сломала его разум. Моя другая теория заключается в том, что он тысячи лет смотрел на страдания Оваэриса, и боль от этого сломала его. Скольких детей он мог бы зачать только для того, чтобы наблюдать, как они умирают, а потом и их дети? Сколько войн он видел, как они начинались и заканчивались? Сколько жизней было потеряно из-за того, что, должно быть, казалось ему таким незначительным или вообще бессмысленным? Какая боль и трагедия. Как он мог не сойти с ума? Ходили слухи, что он оказался в Яме по собственному желанию, и я начала верить, что это правда. Он знал, где в разрушенном городе Джиннов находится Источник хрономантии. Он сам поместил его туда. Я думаю, он спустился в Яму в поисках надежды. Это легко, когда тебя окружает мир, в котором ты видишь только плохое: несправедливость и боль, смерть и насилие, вину и коррупцию. Ибо там, в Яме, мы были окружены всем этим; я думаю, это помогло ему увидеть проблески надежды. Потому что там, в Яме, мы все могли быть преступниками, но не все мы были плохими. Мне жаль Тамуру за его долгую жизнь, но в то же время я завидую ему за все те годы, которых у меня никогда не будет.

Мезула развернула кольца и медленно заскользила ко мне. Странно, но я почувствовала потребность взглянуть ей в лицо, хотя ее глаза блуждали вокруг меня на длинных гибких руках. Запах шерсти и чешуи снова ударил мне в нос,