Зак выразительно посмотрел на него, давая понять, что он онем думает, и обнял Мередит.

— Спасибо, — просто сказал он и повернулся, чтобы идти вследза О'Харой.

— Пожалуйста, — широко улыбнулась Мередит и добавила; —Передавай Джулии огромный привет.

— И мои извинения, — на этот раз совершенно серьезно сказалМэтт, пожимая руку друга. — Удачи тебе.

Проводив взглядом широкую спину Зака, Мередит повернулась кмужу. На этот раз ее улыбка была немного грустной.

— Он так любит ее, что ему совершенно наплевать, чтоподумают остальные. Даже если будут считать его полным идиотом после всего, чтопроизошло в Мехико. Единственное, что сейчас имеет для него значение, — это то,что Джулия любит его.

— Я его очень хорошо понимаю, — серьезно сказал Мэтт, глядяв слегка затуманенные глаза жены. — Мне знакомо это чувство.

— Эй, Герман! Ты сможешь забрать одного парня в аэропорту?Он приземлится минут через двадцать.

Никто, кроме Хенкельмана, не расслышал тихого писка рации,потому что в спортивном зале китайской средней школы царили страшный шум исуматоха. Что было совершенно неудивительно — для генеральной репетициизавтрашнего костюмированного представления по поводу двухсотлетия Китона здесьсобралось более 170 человек. Засунув саблю в ножны, болтавшиеся на боку, ГерманХенкельман, одетый в генеральский мундир, извлек рацию и поднес ее ко рту.

— Конечно, Билли. Джулия Мэтисон только что сказала, что яздорово справляюсь с ролью, а потому она, наверное, сможет меня отпустить.

Ужасно гордясь своей генеральской формой, Герман оглянулсяпо сторонам в поисках Джулии, которая режиссировала все представление, иобнаружил ее сбоку от сцены, рядом со своим братом и его женой.

— Привет, Тед. Привет, Кэтрин, — поздоровался он, пробившисьсквозь толпу. — Извините, мисс Джулия, — добавил он и пояснил:

— Дело в том, что Билли Брэдсон иногда дает мне немногоподзаработать на его такси, особенно по выходным. И сейчас он позвонил исказал, что надо забрать одного парня в аэропорту. Я могу уйти?

— Конечно, Герман, — с улыбкой ответила Джулия. — Поезжайпрямо сейчас. Мы уже почти закончили, да тебе и не надо больше репетировать. Утебя и так все прекрасно получается.

Кэтрин метнула на Теда быстрый, многозначительный взгляд, нони Герман, ни Джулия этого не заметили.

— Я знаю, — гордо ответил Хенкельман. — По-моему, у меняособенно здорово получилось это: «В атаку! За мной!» Правда?

Джулия весело рассмеялась:

— Конечно, Герман, у вас это получается просто замечательно.

Герман слегка застеснялся, но потом все же решился и,нагнувшись пониже, полушепотом сказал:

— Если вдруг Флосси спросит, где я, не могли бы вы сказать,что меня вызвали по очень важному делу?

Джулия, которая специально подобрала ему в представлениитакую роль, чтобы он был поближе к Флосси, краснеющей, как школьница, всякийраз, стоило ему заговорить с ней, поднялась на цыпочки и заговорщическипрошептала:

— А почему бы вам не сказать ей это самому? Тем более чтосейчас она смотрит прямо на вас.

Призвав на помощь все свое мужество, Герман по дороге кдвери остановился около сестер Элдридж, одетых в одинаковые старинные бальныеплатья.

— Мне нужно забрать на аэродроме одного парня, — обратилсяон к Флосси. — Меня попросил Билли Брэдсон. Я иногда подрабатываю у него повыходным.

— Будь осторожен, Герман, — застенчиво потупилась Флосси.

— Смотри не разбей чужую машину, — сквозь зубы процедилаАда.

Это было уже слишком для Германа. Почувствовав, как кровьприлила к лицу, он резко повернулся к Аде и громко и отчетливо произнес:

— Ты злобная, бессердечная, бездушная женщина. Ада. Я ужеговорил тебе об этом много лет назад и повторяю сейчас.

— А ты, — прошипела Ада, пунцовея от ярости, — жалкое,паршивое ничтожество.

Обычно доброе и спокойное лицо Германа приобрело угрожающеевыражение, не предвещающее ничего хорошего.

—  — Ты говорила совсем другое, когда много лет назад бегалаза мной повсюду, пытаясь отбить меня у Флосси! — С этими словами он резкоразвернулся и ушел, оставив разъяренную Аду и потрясенную, не осознавшую доконца всего сказанного Флосси наедине друг с Другом.

Кэтрин едва дождалась момента, когда Джулия снова ушла насцену, где начиналась репетиция с детьми, и крепко сжала руку Теда. Ее лицобыло страшно напряжено, но в глазах снова зажегся огонек надежды.

— Тед, как ты думаешь, это прилетел Бенедикт?

Теду очень не хотелось расстраивать жену, но он старалсясмотреть на вещи реально.

— Нет. Это совершенно точно не он. Помнишь, во вчерашнихвечерних новостях говорили, что он устраивает у себя прием.

Пытаясь хоть как-то ободрить жену, Тед легонько потрепал еепо руке.

— Наверное, Ларреби прилетел из Далласа с очереднойежемесячной инспекцией того завода, который он строит неподалеку отсюда, вЛинчвилле.

— А теперь пристегните ремни и хорошенько помолитесь, —прогудел в интеркоме жизнерадостный голос пилота фарреловского «Лира». — Нам,судя по всему, крупно повезло. Если бы эта полоса была всего сантиметров напятнадцать короче или если бы уже окончательно стемнело, то мы бы приземлилисьне в Китоне, а скорее всего, на небесах. Очевидно, здешние ребята умеютэкономить электричество. Кстати, мне только что передали, что такси тебя ужеждет.

Не сказав ни слова, Зак пристегнул ремень и продолжалсмотреть на телевизионный экран — обе видеозаписи он взял с собой, чтобы ещераз просмотреть их в самолете. Однако несколько минут спустя резкий толчок ивизг тормозов вывели его из этого отрешенного состояния. Пилоту все же удалосьостановить «Лир»в нескольких сантиметрах от конца взлетно-посадочной полосы.

— Еще два подобных приземления, и мистеру Фаррелупонадобятся новые тормоза. — Голос пилота слегка дрожал, как у человека, вочень короткий срок испытавшего сильное потрясение и последовавшее за нимоблегчение. — Какие у вас планы на сегодня, мистер Бенедикт? — поинтересовалсяон. — Мне поселиться в местном мотеле или можно сразу улетать на Западноепобережье?

Зак уже было потянулся к кнопке интеркома, расположенной напульте между двумя диванами, но в последний момент заколебался. Одна мысль,которую он упорно гнал от себя все это время, не давала ему покоя. Зак понятияне имел, как Джулия относится к нему теперь, после всего, что произошло. А вдругсейчас она ненавидит его сильнее, чем раньше любила? Он не знал, не мог знать,какой прием ждет его в Китоне и удастся ли ему убедить Джулию уехать вместе сним в Калифорнию. А если и удастся, то как быстро? Наконец он все же решилсянажать на кнопку и сказал: