Египта. Дело в том, что фараоны Нового царства окончательно отказались от возведения пирамид и повелели высекать для себя гробницы в скалах, полагая, что так они надёжнее уберегутся от грабителей. Нельзя сразу же не отметить, что упования сии оказались напрасными. Почти все погребения Карнака оказались разграбленными. Грабители достигли в своём малопочтенном искусстве невероятных высот.

Итак, сначала в Карнаке появилась Долина царей, вслед за ней, естественно, Долина цариц, наконец — Долина знати. Гробницам сопутствовали заупокойные храмы, бывшие замечательными образцами древнеегипетской архитектуры. Одним из самых плодотворных в строительстве великих памятников египетского зодчества стало правление славного фараона Аменхотепа III (1388–1351 годы до Р. Х.).

Недалеко от Фив, на левом берегу Нила (современное название Мединет-Абу) по повелению Аменхотепа III был возведён грандиозный заупокойный храм, равного которому во всём Египте быть не должно было. Увы, безжалостное время стёрло с лица земли грандиозное строение, над которым трудился архитектор, тёзка фараона — Аменхотеп, сын Хану[752]. Зодчий, кстати, за свои великие труды удостоился обожествления, подобно знаменитому мудрецу эпохи Древнего царства (ХХХIII — середина ХХI века до Р. Х.) Имхотепу, строителю первой ступенчатой пирамиды фараона Джосера (2635–2611 годы до Р. Х.). Сохранились лишь две огромные сидячие статуи, изображающие фараона Аменхотепа III, которые возвышаются на совершенно пустом месте[753]. Греки, активно проникавшие в Египет ещё с VII века до Р. Х., а во времена династии Птолемеев (323–30 годы до Р. Х.) ставшие там наряду с македонянами господствующей силой, статуи эти именовали «колоссы Мемнона».

Мемнон — сын брата царя Трои Приама по имени Титон и богини утренней зари Эос, царь эфиопов[754]. Ему была посвящена поэма «Эфиопида», бывшая продолжением «Илиады», до нас, увы, не дошедшая, известная лишь в обрывках. Согласно мифам, Мемнон был человеком совершенно невероятной силы, его доспехи, подобно доспехам Ахиллеса, были выкованы самим Гефестом, богом огня, богом-кузнецом. На десятом году Троянской войны Мемнон, верный братскому чувству, пришёл в Трою и стал помогать троянцам в их сражениях с ахеянами. От его руки пал Антилох, сын мудрого старца Нестора, царя острова Пилос. После гибели в бою с троянцами Патрокла, бывшего для Ахиллеса самым близким человеком, именно Антилох стал лучшим другом славного сына Пелея. Ахиллес знал, что согласно воле рока (Ананке) ему недолго останется жить после поединка с царём эфиопов, потому столкновений с Мемноном избегал. Но гибель Антилоха всё же принудила его сразиться с племянником Приама и смертельно поразить его. Вскоре и самого Ахиллеса поразила стрела, пущенная сыном Приама царевичем Парисом, похитителем Елены Прекрасной.

Спустя многие и многие столетия после Троянской войны греки, жившие в Египте, связали имя эфиопского царя Мемнона с гигантскими изображениями Аменхотепа III.

В 27 году до Р. Х. в Египте случилось сильное землетрясение. Одна из статуй пострадала: на ней образовались трещины. И вот после этого северный из двух колоссов «заговорил». На заре, при появлении первых солнечных лучей, колосс стал издавать звуки, напоминающие звук лопнувшей струны[755]. Это было следствием резкого изменения температуры при появлении солнца[756]. Греки истолковывали это странное звучание как приветствие царя Мемнона своей матери — богине утренней зари Эос.

Люди во все времена любили оставлять «автографы» в знаменитых местах. Потому ноги зазвучавшего колосса Мемнона испещрены надписями на греческом и латинском языках, восходящих к эпохе Римской империи: странный звук привлекал к статуе многочисленных «туристов» того времени. Вот самая ранняя латинская надпись. Она замечательно точно датируется благодаря её авторам: «Авл Инстулей Тенакс, примипил ХII Молниеносного легиона, Гай Валерий Приск, центурион ХХII легиона, Луций Квинций Виатор, декурион, — мы слышим Мемнона за 17 дней до апрельских календ в 11 год правления нашего императора Нерона» (14 марта 65 года)[757].

А вот надпись, сделанная уже в годы правления нашего героя:

В первый час и второй от восхода солнца в то время,

Как с Океана заря благостно мир озарит,

Трижды мне слышен был Мемнона глас.

(часть текста утрачена. — И. К.) эпистратег Фиваиды сделал эту надпись, когда услышал Мемнона за 11 дней до июньских календ в консульство Сервиана вместе с женой Асидонией Галлой[758].

Эта надпись датируется 20 мая 134 года.

Спутница Адриана также сочла необходимым отметить своё пребывание у статуи Мемнона. Это была Юлия Бальбилла, одна из придворных дам императрицы Вибии Сабины. Дама эта, из одного из самых древних патрицианских родов Рима происходящая, обладала незаурядным интеллектом и славилась как поэтесса. Поэтическое вдохновение обуяло её у статуи колосса, и она сочинила целый панегирик о приветствии Мемнона императором Адрианом и императрицей Вибией Сабиной. Текст панегирика был вырезан на левой ноге статуи[759]. Посещение императорской четой и их свитой великой достопримечательности состоялось 21 ноября 131 года[760].

Позднее Адриан вспомнил о посещении колоссов Мемнона и решил, что они нуждаются в реставрации как пострадавшие в своё время от землетрясения. Повеление императора в Египте добросовестно исполнили. Трещины замазали, но последствия оказались для любителей необычных достопримечательностей огорчительными. В отсутствие трещин колосс замолчал навеки. Молчит и по сей день[761].

Пребывание Адриана в Египте в 130–131 годах отнюдь не ограничивалось осмотром достопримечательностей и увековечиванием памяти угодившему в пасть нильского крокодила Антиноя и заодно ушедшей из жизни сестры императора Паулины. Адриан никогда не забывал о государственных делах. Путешествия его, как мы уже не раз могли убедиться, были напрочь лишены праздности. Хозяйственные дела провинций оставались первейшей его заботой. Сразу по приезде в Египет в 130 году Адриан основательно изучил местную жизнь[762]. Это помогло ему верно оценить здесь экономическое положение. Поэтому, когда египетские земледельцы подали ему прошение об уменьшении взимаемых с них платежей, император, осведомлённый, что на смену неурожаям пришёл год урожайный, ответил «в свойственной ему благочестиво-набожной и одновременно саркастической манере: общее снижение налогов он категорически отклонил, ссылаясь на то, что земледельцам помогут божественный Нил и законы природы. Что касается его самого, то он всё же идёт крестьянам навстречу и распределяет их задолженность на пять, четыре или три года, в зависимости от того, каково экономическое положение соответствующих земельных участков»[763].

Зиму 131/132 года Адриан провёл в любимой Греции, очередной раз посетив Афины. Возвратился он в Аттику не коротким морским, но долгим сухопутным путём через Сирию и Малую Азию.

Глава ХII. Третья Иудейская и тактика против аланов

В Греции он получил неприятные вести из Иудеи[764]. Там вспыхнул не просто мятеж и даже не всеобщее восстание. Случившееся справедливо можно назвать Третьей Иудейской войной[765]. Некогда Рим вёл три Самнитские войны за господство в Италии. Три Пунические войны обеспечили римлянам господство в Западном Средиземноморье. Три Македонские войны дали Риму владычество на Балканах и в Греции и навсегда стёрли с карты мира славную державу Филиппа II