— А второй?

— А как ты думаешь?

— Что-то я уже боюсь что-то думать, — сказал Денис.

— Его я кастрировала. Ножницы по металлу. Чисто по-женски, знаешь ли. Я ведь девочка, — слова отдавали жестким сарказмом.

— И…

— Он умер от потери крови. Или от болевого шока, не знаю. А первый еще несколько дней жил. И на что-то надеялся. Люди вообще очень много надеются, ты замечал?

Денис был бледен.

— Ты… Ты сама, как он. Серийная убийца. Социопатка.

— Не как он, — заметила Юрьевна спокойно. — Я на твоей стороне, солнышко. Не забывай. Я вообще Бэтмен, если уж называть вещи своими именами.

Дениса передернуло.

— Когда ты говоришь «солнышко», у меня ощущение, что ты хочешь меня убить, — съязвил он. Сарказм — лучший способ избавиться от страха.

— Я борюсь с этим желанием.

Сарказм точно не помогает. Денис шарахнулся.

— И съесть?!

Юрьевна нежно улыбнулась.

— Ну-ну, не преувеличивай. Каннибализм совершенно не входит в сферу моих привычек. Шучу я, спокойно, Денис. Хватит нести чушь. Тебе ничего не угрожает. Почти, — она опять улыбнулась.

Денис покачал головой.

— Да уж… Шуточки у тебя.

— А ты никогда не думал, что если есть плохие маньяки, что режут людское стадо, то должны быть и хорошие, которые его охраняют?

— Нет, не думал.

Юрьевна повернула руль, прибавила газу. Она не смотрела на Дениса, только вперед.

— И правильно, — сказала она. — Потому что это хуйня на постном масле. Все социопаты режут людское стадо. Только я режу как пастух, а они, подобные Кожееду, — как волки.

«Что вообще происходит?!»

— Высади меня здесь, — решительно сказал Денис.

— Здесь?

— Да!!

Она нажала на тормоз. Белый «мерс» резко затормозил, Денис чуть не улетел лицо в лобовое стекло, но в последний момент успел выставить руку и упереться в «торпеду». Только стукнулся головой о боковую стойку. Старое гладкое дерево под пальцами было теплым. Словно «мерседес» живой.

— Ты уверен? — спросила Юрьевна.

Он нажал на ручку, открыл дверь. Поставил ногу на землю. Затем вылез на обочину и огляделся. Солнце шпарило безжалостно, спина сразу взмокла. Денис огляделся.

Пустая трасса уходила вдаль, за горизонт, ныряла там в лесок. Вокруг простирались нескончаемые заброшенные поля, заросшие сорной травой и репейником.

— До обитаемых мест тут далековато, — сказала Юрьевна. — Не передумал?

— Ничего, разберусь, — буркнул Денис. Находиться рядом с ней он больше не хотел. «Нет, на фиг!»

— А как же Нина? — спросила Юрьевна.

— Ч-что?

Юрьевна повернула голову и посмотрела на него. Глаза ее были скрыты за солнцезащитными очками, но Денис почему-то знал, что они спокойные и непроницаемые. Ни тени безумия. И все же она безумна. Ее психическое здоровье пугало своей несокрушимостью.

— Ты же хотел найти Нину?

— А ты нет?!

— Видишь ли, тут мы не сходимся. Я думаю, что она мертва, — сказала Юрьевна. — Держать кого-то месяцами в живых — не в привычках Кожееда. Поэтому высажу тебя здесь и спокойно поеду домой.

Денис почувствовал бессилие.

— А как же ориентиры, что он дал? Координаты?!

Юрьевна пожала плечами. Какая разница.

— И тебя не будет мучить совесть?! — спросил Денис.

Еще до того, как она ответила, он знал ответ.

— Нет, — сказала Юрьевна безмятежно. Темные очки продолжали смотреть на Дениса, словно глаза какого-то насекомого. Или инопланетянина… инопланетянки. Нечеловека.

«Может, эти социопаты — вообще отдельный вид? Только по недоразумению похожий на нас, людей?»

Красиво. И страшно.

— Но я тебе обязана. И ты мне нравишься, Денис. Поэтому я хочу тебе помочь. Ну, что, едем за Ниной? Что ты решил?

Денис сел в машину и захлопнул дверь. После уличной жары прохлада в машине казалась погружением в холодную воду. Холодную темную воду.

Настоящее время. Валдайский край

Они ехали полдня, заправлялись, быстро пили кофе на заправках и снова ехали. Слушали радио, молчали. Один раз Денис предложил сесть за руль, Юрьевна отказалась. Она поставила свой айфон как навигатор, на зарядке. «Социопаты не любят терять контроль», подумал он. Юрьевна попросила включить кассету, любую, без разницы. «Там, в бардачке». Денис открыл бардачок, там были бумаги, старая карта с пометками и россыпь древних аудиокассет. Он начал перебирать. «Гражданская оборона», две кассеты «КИНО» — 45 и «Черный альбом», «Пинк Флойд. Стена» (написано по-русски), «Scorpions», «Nirvana», «Offspring», «Технология», какие-то сборники. И, неожиданно, Татьяна Буланова. Кассеты были старые и пыльные.

— Что ставить? — спросил Денис.

— Параллельно.

Он выбрал и воткнул в магнитолу кассету «Кино». Темный густой голос запел:

«Какая замечательная песня», язвительно подумал Денис. Юрьевна ехала и постукивала пальцем по рулю в такт песне. Лицо у нее слово заострилось и помолодело. Похоже, для нее это была песня юности.

Закончилась эта песня, началась следующая. Эта Денису понравилась больше. День клонился в вечеру, а за окном проплывали поля и леса. И темный голос выводил:

«Что там ждет нас, в Федоровке? — подумал Денис. — Как я все-таки устал».

* * *

«Красивые места», подумал Денис. Вот бы тут, когда все уляжется, приехать и отдохнуть. Шашлыки, водка, купание, баня. Потом помотал головой. К черту. Из города он больше ни ногой.

В деревне все цвело и одуряюще пахло. Солнце, благодать. Зелень. Старые дома, свежая яркая краска. Легкий запах навоза. Юрьевна сняла кроссовки и надела «берцы», волосы спрятала под косынкой.

Денис с удивлением понял, что стоит и пялиться на ее обтянутый штанами зад. Тьфу, черт.