— Это тебе.

— Ах, Роби…

Она произнесла это так, что Робинтон почувствовал себя вознагражденным за все старания. Глаза Касии расширились — а потом наполнились слезами. Девушка шагнула к арфе, нерешительно протянула руку и провела, едва касаясь инструмента кончиками пальцев, вдоль резной деки, а потом тронула струны — и снова ахнула, услышав нежный перезвон.

Робинтону не терпелось увидеть, как Касия поставит арфу к себе на колени — и та оживет. Он подставил стул, почти силой усадил на него девушку и вручил ей инструмент.

— Роби, какая же она красивая! Мне никогда еще не дарили такого великолепного подарка! Даже…

Касия умолкла на полуслове. Должно быть, ей вспомнился какой-то подарок, некогда полученный от Мердина. Девушка быстро взглянула на Робинтона, и тот ответил ободряющей улыбкой, хотя во рту к него пересохло и что-то противно заныло под ложечкой. А потом Касия подняла руки — сколько раз за долгие часы работы Робинтону виделась эта картина! — и взяла первый аккорд. Робинтон настроил арфу с величайшей тщательностью, и теперь ее нежный голос заполнил собою мастерскую.

— Это ведь не просто подарок на день рожденья— верно, Роб? — спросила Касия, повернувшись к юноше. В ее огромных глазах светилась нежность. Робинтон не нашелся, что ответить, и тогда Касия мягко добавила: — Неужели мое красноречие лишило арфиста дара речи?

Робинтон сглотнул вставший в горле комок и кое-как умудрился кивнуть.

— Целиком и полностью, — признался он и беспомощно развел руками, чувствуя, что улыбается совершенно по-дурацки.

Лицо Касии осветила улыбка, ласковая и чарующая.

— Ах, Роби, — произнесла девушка, светясь радостью — и удивлением. — Разве я не старалась дать тебе понять, что я об этом думаю? Я ведь даже осмелилась выйти в море, лишь бы побыть с тобой рядом!

От этого мягкого укора оцепенение, сковывавшее Робинтона, наконец-то развеялось, и он заключил Касию в объятья. Руки девушки обвились вокруг его шеи. Она заставила Робинтона нагнуться.

— А теперь, арфист Робинтон, я хочу, чтобы ты поцеловал меня как следует! Хватит с меня вежливого чмоканья в щечку!

И Робинтон поцеловал ее — настолько смело, насколько хватило дерзости. Но оказалось, что у Касии дерзости гораздо больше, и прежде чем Робинтон успел испугаться, достаточно ли хороший из него любовник, Кассия ответила на поцелуй — с таким пылом, что Робинтон позабыл обо всем на свете. И впоследствии, стоило ему почувствовать запах лака или хорошо просушенного дерева, как в памяти снова всплывала эта минута.

А потом, когда они немного успокоились, Касия сказала, что Ювана одобряет ее выбор и готова поддержать ее при разговоре с родителями.

— А она откуда знает? — поразился Робинтон. Сама мысль о том, что леди Ювана и Касия обсуждали его, привела юношу в ужас. А вдруг они и с лордом Мелонгелем говорили?!

— Да оттуда, что я уши ей прожужжала — все про тебя рассказывала, — сказала Касия, с улыбкой наблюдавшая за его реакцией.

Касия была достаточно взрослой, чтобы делать выбор самостоятельно, а родители нарочно отослали ее в Тиллек-холд, чтобы выбор у нее был побольше, а тягостных воспоминаний о погибшем женихе — поменьше.

Не выдержав, Робинтон задал давно терзавший его вопрос:

— А что, я на него похож?

Касия слабо улыбнулась и, коснувшись пальцем губ Робинтона, обвела линию рта.

— И да, и нет. Внешне — нет. Мердин был пониже тебя; для моряка это хорошо — меньше риска стукнуться головой о балку. Он был красив, но у тебя лицо своеобразное. С годами ты станешь настоящим красавцем… и мне придется все время отгонять от тебя других женщин!

Она снова заставила Робинтона наклонить голову и поцеловала его.

— У тебя чудесный костяк! Робинтон удивленно рассмеялся.

— Вот так похвала!

— Прекрасные, длинные кости! — повторила Касия с восторгом собственника, только что вступившего во владение. — Мердин был более напористым и уверенным в себе. Хотя неудивительно — он ведь был капитаном корабля, а арфисту приличествует тактичность и дар убеждения.

— И как, имеются они? — поддразнил ее Робинтон.

— Есть и то, и другое. Я слыхала, подмастерье…

Но тут Робинтон перебил девушку:

— А твои родители не станут возражать против брака с арфистом? Я намереваюсь сделаться мастером, но для этого нам придется немало попутешествовать. Что они на это скажут?

— А разве капитан корабля не странствует? И опасностей ему грозит больше, чем арфисту…

Касия умолкла, и в глазах ее вновь появилась печаль — а ведь Робинтон так надеялся, что она развеялась навеки!

— Об этом я не подумал, — сказал он, стараясь заполнить возникшую паузу. Ему хотелось утешить девушку и вернуть то радостное настроение, которое владело ими совсем недавно.

— Прости, Роб.

— Не стоит за это извиняться… любимая. Впервые он осмелился так обратиться к Касии.

— Вот за это я тебя особенно люблю, Роб. За то, что ты все понимаешь. Мердин… в нем не было такого понимания, как в тебе. А мне кажется, это очень важно для гармонии, особенно если люди долго живут вместе…

Они, наверное, еще долго обсуждали бы эту тему, но тут в коридоре послышались чьи-то голоса. Влюбленные поспешно привели в порядок себя и одежду, и Робинтон сделал вид, будто подтягивает струну на арфе. Голоса приблизились — и удалились. Но ясно стало, что интерлюдия окончена.

— Давай я помогу тебе отнести арфу, — предложил Робинтон.

— Тогда нам придется вместе объяснять моей сестре, что все это значит, — твердо сказала Касия. — Хотя вряд ли ей потребуются объяснения, если мы явимся вместе, да еще с этим чудным инструментом в руках.

И действительно, объяснения не понадобились. Ювана пришла в восторг и заявила, что это лучший из всех подарков, какие ее сестричка могла получить на день рождения. Кроме того, у них в семье до сих пор не было своего арфиста — пора бы исправить это упущение.

— Мелонгель уже интересовался, когда же ты, Робинтон, объявишь о своих намерениях, — добавила леди, лукаво взглянув на юношу.

— А что вызвало у него подобный интерес? — спросил Робинтон. Он-то гордился своим умением таить чувства от окружающих!

— Думаю, он просто к тебе присматривался, — весело сообщила Ювана, — особенно после того, как моя сестричка принялась по тебе вздыхать. Но он не возражает.

Мелонгель действительно не возражал. Он уже выяснил, что Петирон приходится родней владетелям Телгара, а то, что Мерелан была мастером голоса, тоже не создавало никаких препятствий браку — в конце концов, ее слава облетела весь Перн!

— Но приближается лето, а для арфистов-подмастерьев это самое напряженное время года, — уже более строго сказал Мелонгель. Он никогда не смешивал дело с удовольствием. — Я думаю, свадьбу лучше назначить не на лето, а на праздник Осеннего Равноденствия. Однако же ничто не мешает нам объявить сегодня о помолвке и избавить Робинтона от конкурентов, стремящихся потанцевать с тобой.