«Сухопутная оборона Порт-Артура 22 версты, местность крайне пересеченная, и на нее назначают лишь 200 орудий, хотя подкомиссия, проектировавшая вооружение Порт-Артура, требовала 477 орудий. Представляется существенная опасность, чтобы полумера эта не имела пагубных последствий...

Япония прежде всего займет Корею, а нашему флоту, оперирующему вдали от баз, будет невозможно помешать высадке японцев в каком угодно месте. Заняв Корею, японцы двинутся к Квантунскому полуострову и сосредоточат там более сил, чем у нас. Это будет война за обладание Порт-Артуром. Падение Порт-Артура будет страшным ударом для нашего положения на Дальнем Востоке».

Как же в Главном морском штабе откликнулись на макаровскую секретную записку? Управляющий Морским министерством адмирал П.П. Тыртов в своей резолюции обвинил будущего героя порт-артурской эпопеи чуть ли не в паникерстве. В тыртовской резолюции, среди прочего, говорилось:

«...Не могу не обратить внимания адмирала Макарова на его несколько пессимистический взгляд на оборону Порт-Артура».

Аналогичный вывод о возможности внезапного нападения на русскую Тихоокеанскую эскадру в месте базирования (в Порт-Артуре) был сделан и на основании стратегической игры, проводившейся в Морской академии в 1902—1903 годах. Однако и он не был принят во внимание и сдан на хранение в архив.

...Как известно, Русско-японская война 1904—1905 годов началась с внезапного нападения в ночь на 9 февраля миноносных сил Соединенного флота адмирала Хэйхатиро Того на русскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура.

Показательно, что всего за полчаса до начала атаки японских миноносцев на русском флагманском броненосце «Петропавловск» закончилось совещание командиров кораблей у командующего Тихоокеанской эскадрой вице-адмирала О.В. Старка. Прощаясь с офицерами, начальник штаба эскадры контр-адмирал В.К. Витгефт напутственно сказал:

— Войны не будет...

С первых дней войны японский флот начал морскую блокаду Порт-Артурской крепости. Дело до обстрелов русской крепости пока не доходило, но японцы предприняли несколько попыток «закупорить» русскую эскадру во внутренней гавани, закрыв в нее вход затопленными брандерами. Однако такие попытки оказались безуспешными.

Вскоре японцам удалось добиться значимого успеха. На минах, поставленных близ выхода из порт-артурской гавани, подорвался и погиб почти со всем экипажем эскадренный флагманский броненосец «Петропавловск». Среди погибших оказался командующий морскими силами на Дальнем Востоке вице-адмирал С.О. Макаров и прославленный художник-баталист В.В. Верещагин.

Высшее командование Японии, понимая огромное значение Порт-Артурской крепости в начавшейся войне, одну из четырех своих сухопутных армий — 3-ю генерала Маресукэ Ноги — решило сделать осадной армией. Она высадилась на Ляодунском полуострове после 2-й армии генерал-лейтенанта Ясукаты Оку. 1-я армия генерала Тамасады Куроки вошла в Маньчжурию через Корею, выиграв сражение на пограничной реке Ялу. Последней высадилась 4-я армия генерала Митицуры Одзо.

Пока армия Ноги, высаживаясь, свозила с транспортных судов на берег громоздкое осадное имущество, особенно крупнокалиберную артиллерию, в сторону Порт-Артура двинулась 2-я армия. 26 апреля японцы прервали железнодорожное сообщение Квантунской области с КВЖД.

Продвигаясь в сторону Порт-Артура, 2-я армия барона Ясукаты Оку столкнулась с противником, который занимал подготовленные в инженерном отношении Цзиньчжоунские позиции. Они были устроены на перешейке шириной около 4 километров, в самом узком месте Квантунского полуострова. Позиция называлась «воротами к Артуру» и находилась от крепости в 62 километрах. Это столкновение известно в истории Русско-японской войны еще и как бой при Наньшане.

Перешеек и город Цзиньчжоу оборонял 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, усиленный полевой артиллерией (всего 3800 человек при 65 полевых орудиях и 10 пулеметах). Полком командовал полковник Н.А. Третьяков, ставший одним из героев порт-артурской эпопеи и награжденный орденом Святого Георгия 4-й степени.

На перешейке были устроены полевые фортификационные сооружения — 13 артиллерийских позиций, 5 редутов и 3 люнета. Пехотные траншеи были вырыты на высотах в два, а местами в три яруса, соединяясь между собой ходами сообщений. Приморские участки имели проволочные заграждения и 84 фугаса с электрическими запалами. Кроме того, на позиции было устроено 66 блиндажей, вырыто 8 колодцев, проведена телефонная линия и установлено 2 прожектора.

Цзиньчжоунская позиция являлась серьезным препятствием на пути 2-й японской армии прежде всего в силу своего выгодного географического положения. Французский военный историк полковник К. Грандпре, изучавший Русско-японскую войну, в своей работе «Падение Порт-Артура» писал:

«Перешеек Цзиньчжоу — место, предназначенное для возведения форта-заставы. Если бы русские имели время построить такой форт и хорошо снабдить его всеми средствами современной техники, они могли бы с небольшим гарнизоном задержать японские войска на целые месяцы. Японцы должны были бы или приступить к осаде форта, или высаживаться в каком-либо пункте Квантунского полуострова, более, чем Бицзыво, подверженном опасности со стороны гарнизона Порт-Артура и русского флота».

Как показал ход войны, позиции у Цзиньчжоу оказались единственной преградой для врага на подступах к морской крепости. Силы русских на перешейке оказались малы (всего один полк пехоты), чтобы надолго задержать здесь движение целой армии. Ко всему прочему на одно полевое орудие было подвезено всего по 60 снарядов, которых едва могло хватить на один день напряженного боя.

Яростный бой продолжался 13 часов. В схватке за Цзиньчжоу, меняясь, участвовали все три пехотные дивизии армии Ясукато Оку. Атакующим не помогало и полное превосходство в артиллерии, и то, что они ввели в дело 48 пулеметов против десятка у обороняющихся.

Первоначально был предпринят лобовой штурм высот перешейка, последовавший после сильной артиллерийской подготовки. Массированные атаки неприятельской пехоты отбивались русскими ружейными залпами и огнем полевых пушек. Временами волны японской пехоты останавливались всего лишь в 25—30 метрах от передней линии окопов.

Английский полковник Апслей Смит, бывший иностранным военным наблюдателем при штабе 2-й японской армии, доносил своему начальству о бое беспристрастными глазами стороннего наблюдателя:

«Сражение было очень упорное. Японская пехота сравнительно легко достигала местности в 300—600 ярдов[15] от цели, но дальнейшие неоднократные попытки продвинуться вперед не дали результатов. Около 5 часов вечера временно ощущался недостаток в артиллерийских снарядах; успех боя колебался до самого конца».

К 11 часам утра японцам удалось подавить огонь большинства русских батарей, стоявших на незащищенных открытых позициях на скатах высот. Часть из них, израсходовав боезапас, умолкла сама. Подвоза новых снарядов из Порт-Артура не было.