— Ну, давай вылезай, — сердито проговорил американец, — отныне у твоей шеи всегда будет эта штука, как напоминание о том, что не следует делать глупостей.

Он грубо ткнул стволом Швенду куда-то в район уха и приказал второму офицеру заводить машину. Проиграв и второй раунд, Швенд все-таки все еще не был готов отказаться от своего сокровища без борьбы. Может быть, ему удастся придумать что-нибудь еще, когда они приедут в поселок.

Теперь атмосфера в машине была мрачной и напряженной. Вместо пистолета американец теперь держал у головы Швенда автомат. При каждом резком движении тот чувствовал резкую боль. Второй офицер, тот, что сидел за рулем, для успокоения нервов быстро жевал жевательную резинку. Они прибыли в поселок поздно вечером, когда все жители были уже в кроватях.

— Скажите нам, где остановиться, — сказал старший офицер, снова взяв Швенда под прицел револьвера, — и чтобы больше никаких фокусов, иначе вы никогда больше не увидите белого света.

Швенд, который успел наконец смириться с потерей своего клада, сказал:

— Здесь помедленнее, берите правее.

Свет фар остановился на старой мельнице.

— Нужно проехать мимо нее.

Дав еще несколько указаний, Швенд наконец сказал:

— Остаток пути нам придется проделать пешком. Припаркуйте машину, ее фары немного осветят нам дорогу.

Все трое выбрались из машины и пошли в направлении, указанном Швендом.

— Стойте, — сказал вдруг Швенд, — мы можем потерять много времени в поисках точного места. В доме у меня есть план, по которому мы сможем точно определить, куда идти.

— Ничего подобного. Вы покажете нам место, точно или приблизительно, а план мы составим сами. Начинайте.

Окончательно потерпев поражение, Швенд указывал, куда и сколько следует сделать шагов, пока план не был составлен. Офицер, который сидел за рулем, отправился обратно к джипу, принес оттуда лопату и начал быстро копать. Вскоре лопата ударилась о что-то твердое, офицер наклонился, отбросил землю, и в его руках оказалось примерно шестьдесят килограммов золота. Второй американец зажег фонарь, улыбнулся и сказал Швенду:

— Оказывается, парень, ты действительно ценишь себя на вес золота!

Так продолжалось какое-то время, пока, наконец, они не извлекли все: золотые монеты, украшения, огромные драгоценные камни, полученные от Лаваля, которые сияли ярче, чем свет карманного фонаря. Наконец, все закончилось. Сокровище перекочевало в салон джипа, который отправился обратно в Мюнхен. Американцы проводили Швенда до дверей его дома и, прежде чем уехать, сказали ему:

— Друг, если у тебя что-то случится, дай нам знать, и мы тебе поможем.

Вряд ли им стоило так беспокоиться. Несмотря на потерю, которая разорила бы многих богачей, Швенд все еще оставался очень состоятельным человеком. На его счете в вадуцском филиале банка Лихтенштейна лежало полтора миллиона швейцарских франков, он владел долей на сумму еще миллион франков в компании недвижимости в Триесте, долей на сумму триста пятьдесят марок в австрийской фирме по импорту и экспорту. Примерно сто тысяч марок были вложены в ценные бумаги. И все это богатство было заработано трудами директора по сбыту валюты в рамках операции «Бернхард».

Вскоре после освобождения Шпиц в ресторане представил Швенда одной своей знакомой даме. Швенд поцеловал даме руку, после чего Шпиц засыпал его поздравлениями:

— Мой дорогой друг, я так рад, что сумел оказаться вам полезным. Мне доставляет истинное удовольствие снова видеть вас.

Швенд почти ничего не говорил до тех пор, пока не засобирался уходить. Тогда он снова поцеловал даме руку, но на этот раз задержал ее руку в своей и указал на большой камень, в котором узнал один из тех, что получил от Лаваля. На прощание он сказал:

— Вы должны заставить Шпица рассказать вам о том, откуда у него этот рубин. Это была очень захватывающая история.

Вскоре Швенд покинул Европу и устроился жить в Южной Америке. К середине 1945 года казалось, что все следы операции «Бернхард» окончательно и безвозвратно утеряны.

После отъезда Швенда следователи союзников лишились самого ценного источника информации. Вскоре скрылся и еще один, пусть и менее ценный свидетель тех событий. Капитан приписанной к Португалии яхты «Колумб» тщательно ее проверил и отремонтировал. После окончания войны он отправился на судне в Лиссабон, где вернул его в отличном состоянии владельцу. После этого капитан N отправился в Швецию, где отошел от дел и стал жить с комфортом на средства, заработанные при реализации «фунтов Бернхарда». Те же средства позволили ему сохранить за собой квартиру в Берлине.

Исследовательские группы союзников ничего не знали об этом. Они продолжали тщательно изучать каждую улику, когда вдруг однажды, как им показалось, набрели на ценнейшую находку: на сборном пункте были обнаружены оставшиеся машины колонны Ханша. Сразу же колесо следствия завертелось с новой силой. Обнаружился новый след, который вел к станции военно-морских исследований на озере Топлицзе. Агенты, владевшие немецким языком, были отправлены для опроса местных жителей. Но ответы были мало обнадеживающими.

— Да, мы как-то видели, как они сбрасывают в воду какие-то ящики, — сказал один из них.

— Не могу сказать с уверенностью, — говорил другой, — они всегда возились с чем-то на своих катерах. Иногда я видел у них такие длинные металлические штуки, «торпеды», как все мы считали.

Все эти донесения суммировались, и постепенно сложилась картина, подтверждающая тот факт, что большое количество фальшивых денег было сброшено в озеро.

К озеру Топлицзе была направлена группа английских водолазов, которые совершили большое число погружений и отрапортовали, что не обнаружили на дне ничего. Потом инициативу взяли на себя американцы, направившие в это место еще большее подразделение водолазов. Они рассчитывали попытаться найти фальшивые доллары, которые так и не были обнаружены, а также некое секретное оружие гитлеровского флота, которое немцы, скорее всего, тоже утопили, чтобы окончательно уничтожить все следы своей деятельности. Группа была оснащена самой современной подводной аппаратурой, но, несмотря на это, ей удалось добиться лишь частичного успеха. Как описывал один из водолазов, «до глубины примерно пятидесяти метров погружаться было легко. После этого начинались настоящие проблемы. Ты натыкаешься на что-то типа ложного дна, предательское, с зыбучими песками, но намного более опасное. Стволы деревьев, куски дерева — все это спрессовано и сплющено давлением воды, превратившись в непонятную движущуюся массу, которая ходит под ногами, когда ты пытаешься ступить на нее. Иногда в этом „дне“ можно увидеть дыры, но, когда пытаешься осветить то, что находится ниже, дыра снова закрывается, и ты опять ничего не видишь. Через минуту или две рядом возникает новое отверстие, и повторяется та же история».