большую часть мира в открытый рынок[75], где могут свободно обращаться товары, услуги и трудовые ресурсы. На сообщества белых представителей рабочего класса Великобритании сильно повлияла трудовая миграция из Африки, Восточной Европы и мусульманских стран. Экономические преобразования, вызванные неолиберальными реформами, по мнению политологов профессоров Роджера Итвелла и Мэтью Гудвина, авторов подробного анализа зарождения правого популизма, «способствовали разжиганию сильного чувства ущемленности – веры некоторых групп в то, что они проигрывают другим». «Это означает, что в них много страха перед будущим, перед тем, что ждет впереди их и их детей. Мнения этих людей по вопросам иммиграции и идентичности тесно сплетены с глубоко переживаемым чувством поражения. На сегодняшний день миллионы избирателей уверены, что прошлое было лучше настоящего, а настоящее, хотя и унылое, все же лучше будущего».

Многие левые и некоторые правоцентристы испытывают отвращение к политическим взглядам новых правых: государственному национализму, антиглобализму, мигрантофобии и боязни «этнической мегакатастрофы». Новые правые поддерживают политиков, «ставящих на первое место культуру и интересы нации и обещающих дать возможность выражать свое мнение людям, которые считают, что далекая от жизни, подчас коррумпированная элита ими пренебрегает и даже презирает их», – пишут Итвелл и Гудвин. Восприятие относительного ухудшения своего положения как поражения их группы в игре – «неотъемлемая часть» этого движения. Неолиберализм и глобализация «сильно повлияли на воспринимаемый уровень уважения, признания и статуса людей относительно других членов общества». Итвелл и Гудвин пишут, что современные белые мужчины, принадлежащие к неквалифицированной рабочей силе, которые вдруг обнаружили, что «плохо приспособлены противостоять экономическим потрясениям, особенно склонны считать, что их социальный статус снизился и их больше не признают и не оценивают по достоинству как членов общества. Эти люди испытали на себе всю силу экономических катаклизмов: снижение количества гарантированных, постоянных и хорошо оплачиваемых рабочих мест, воцарение экономики знаний, для которой в приоритете высшее образование, которого у них нет». На все связанные с этим опасения наложились в 2016 году Брекзит и избирательная кампания Трампа. Похожие настроения в Европе вылились в поддержку Марин Ле Пен во Франции, Маттео Сальвини в Италии и Виктора Орбана в Венгрии.

Столкновение иллюзий новых правых и новых левых можно отлично проиллюстрировать серией твитов американской журналистки Рани Моллы, которая написала под ссылкой на статью о бедственном положении малоимущих белых работников сельской птицефабрики, получающих всего 13 долларов в час: «Ой, да завали уже!» И предложила альтернативный заголовок материала: «Каково это – иметь все преимущества и все равно быть вечно ноющими мудаками?» Молла писала для Wall Street Journal, Bloomberg и Vox, она окончила два престижных учебных заведения – Оберлинский колледж и факультет журналистики Колумбийского университета. Молла и новые левые видят в происходящем игру в одни ворота, они считают, что биологические категории, такие как, например, цвет кожи, дают игрокам «все преимущества». Их противники тоже считают, что идет игра в одни ворота, но в другом направлении: элитное образование Моллы дает «все преимущества» ей и таким, как она. Когда новые правые смотрят наверх, «они часто видят людей с совершенно другим воспитанием, ведущих абсолютно другой образ жизни и придерживающихся иных ценностей, – пишут Итвелл и Гудвин. – В основе сегрегации лежит образование». Более 41 % белых миллениалов, проголосовавших в 2016 году за Трампа, не имели высшего образования. В целом за Трампа проголосовали тогда три четверти белых избирателей без высшего образования; 74 % граждан, не имеющих специальности, поддержали Брекзит, то есть образование разделило людей куда сильнее, чем социальные классы, уровень доходов или возраст.

Те, кто посещал высшие учебные заведения, чаще придерживаются «либеральных взглядов на культуру». Это касается отношения к нации и к иммигрантам – ключевого вопроса как для новых левых, так и для новых правых. В Великобритании образованные новые левые меньше, чем представители других демографических групп, склонны гордиться тем, что они британцы, а с тем, что иммиграция оказывает на Великобританию положительное влияние, согласны 85 % против 43 % среди общего количества жителей. Их соперники играют в националистические игры. Не относящиеся к белым людям и христианству языки, магазины, еда, религии, вытесняющие их собственные, воспринимаются как символы поражения. Новые правые чувствуют себя отлученными от игры, в которую играют все вокруг, и способны замечать только вероятность нового унизительного обесценивания в будущем.

Их бесят заполонившие культуру признаки того, что враги побеждают, тем более что они хорошо заметны во многих элитных играх, из которых состоит общество. Чуждая им идеология проникла в корпорации: Starbucks продает печенье в форме русалки в поддержку фонда борьбы за права трансгендерных людей Mermaids («Русалки»); производитель бритв Gillette изображает в своих рекламных роликах мужчин (почти всегда белых), которые ведут себя как агрессоры, сексисты и насильники, с текстом «Это продолжается слишком долго»; американская стриминговая компания Hulu пишет в твиттере: «Одеваясь в этом году на вечеринку #Huluween, помните, что надо надеть культурно приемлемый и никого не задевающий костюм». О росте влияния новых левых игроков говорит и то, что они занимают лидирующие позиции во многих элитных играх: главный библиотекарь Британской библиотеки Лиз Джолли заявила, что «расизм – изобретение белых», директор премии за лучшую комедию Эдинбургского театрального фестиваля Ника Бернс сообщила, что ей «хочется увидеть будущее юмора в мире социальной и расовой справедливости», Американская психологическая ассоциация одобрила пресс-релиз, в котором член ассоциации доктор Теопия Джексон заявила, что «каждый институт Америки возник на базе идеологии превосходства белых и капитализма – и это наша болезнь». В редакционный совет New York Times была избрана Сара Чон, журналистка, известная своими расистскими твитами, например такими: «О, есть что-то нездоровое в том, как жестоко мне нравится вести себя с белыми стариками», «Белые перестали размножаться. Вы все скоро исчезнете. Таков и был мой план с самого начала», «Белые мужчины – дерьмо», «Тупые белые придурки метят своими мнениями интернет, как собаки, ссущие на пожарные гидранты», «#отменитьбелыхлюдей».

Новые левые также весьма преуспели в институционализации своей игры и иллюзорной реальности благодаря быстро растущей индустрии обеспечения многообразия, равенства и инклюзии. Во многих университетах существует для этих целей разветвленный бюрократический аппарат, распоряжающийся многомиллионными бюджетами. В Мичиганском университете годовой зарплатный фонд таких сотрудников превышает 11 миллионов долларов, а среди ста занятых на полный рабочий день человек 25 зарабатывают более 100 тысяч долларов в год. В Йеле количество сотрудников и представителей студенческих организаций, обеспечивающих многообразие, равенство и инклюзию, превышает 150 человек. Исследование 669 американских университетов выявило, что в трети из них преподавательский состав обязан проходить соответствующее обучение.

И так обстоят дела не только в университетах. В 2019 году New York Times