— Да, но у меня еще не все получается.

— Не верю. Более усердной помощницы свет еще не видывал, — сказал парень. — Что? Я правда так думаю, — улыбнулся он в ответ на скептический, но от этого не менее довольный взгляд собеседницы.

— Завтра Агап поедет к брату, а послезавтра будем варить следующую порцию.

— К названому брату, — уточнил шкалуш.

— Да, но они как родные. Даже отчества одинаковые. У Агапа Фомича есть кровная сестра где-то на севере, но они не привязаны друг к другу. А с Прохором дружат с юности.

— Как они познакомились?

— Знаю, что служили вместе в молодости. Агап как-то выручил Прохора Фомича, тогда они и побратались. Удивительно, что после службы они потеряли друг друга и случайно встретились через тридцать лет.

Трихон поднял глаза на затухающий закат.

— В самом деле удивительно.

— Я очень рада, что дед Агап приехал в Увег, а не к сестре. Не хочу даже думать, что бы я делала, если бы не увлеклась траволечением. Ведь к тому моменту я уже совсем забросила гимназию.

Стемнело, и полная луна робко заскользила за облаками. Шкалуш разжег костер. Присев на корточки, он разворошил палкой угли с выгоревшей стороны, закинул в лунку три картофелины и засыпал их золой.

— Зачем ты убегала в лес? — спросил он.

— Что?

— Зачем ты убегала в лес, Тиса? — Парень отложил палку в сторону и поднялся. — Почему бросила гимназию и пряталась за стеной? Как отец не боялся отпускать тебя?

Она пожала плечами.

— Папа не замечал моего отсутствия.

Шкалуш посмотрел ей в глаза.

— Теперь мне многое понятно. Это была ошибка с его стороны.

— Я не злюсь на него, — вздохнула девушка. Участие во взгляде юноши грело. — Он справлялся с потерей мамы, как умел.

Трихон притянул ее к себе и поцеловал в лоб.

— Когда-нибудь он все поймет.

Она слабо улыбнулась, нежась в объятиях любимого, положив голову на его плечо.

— А ты? Не собираешься навестить тетю с дядей?

— Я не столь великодушен, как ты, — парень скривил тонкие губы. — Тогда не нужен им был, а теперь, когда столько лет прошло, то и подавно.

— Да сколько прошло-то?! Пять или шесть, полагаю? Они же ждут тебя, ищут наверняка.

Тиса взяла его за руку, заглянула в глаза.

— Ты очень убедительна, когда так смотришь, — шкалуш дотронулся до ее щеки. — Наверное, картошка уже пропеклась.

Они уплетали печеную картошку и вяленого судака с аппетитом, какой может быть только на свежем воздухе. Затем еще долго сидели, глядя в костер. Тиса, заботливо укрытая пледом, прижималась к шкалушу, искры костра таяли в ночи… Она подумала, что не променяла бы этот вечер на тысячу других, и тихо прошептала:

— Знаешь, мне с тобой так хорошо. И спокойно, словно у Единого за пазухой.

Трихон провел теплой ладонью по спине девушки.

— Так будет всегда, — пообещал он. — Я никому не позволю встать между нами, пока нужен тебе.

— Нужен. Даже не представляешь, насколько.

— Но ты не все знаешь обо мне. Возможно, изменила бы свое мнение…

— О чем ты говоришь? — Тиса подняла голову, нахмурив брови. — О, я, кажется, понимаю. Ты не богат, но меня это не волнует. Ты думаешь, я испугаюсь твоего жилища или твоей родни? Маленького домика нам вполне хватит… Или пещеры.

— И ты готова уехать со мной, если понадобится, и жить в пещере? — спросил шкалуш, затаив дыхание.

— Да.

— Боже, я недостоин такой чистоты, — выдохнул он, качая головой. — Знаешь, я…

Неожиданный порыв ветра чуть не задул костер. Тиса не сразу услышала завывание. Тихое далекое «У-у-у» приносил ветер с севера.

— Что это? — сжала локоть парня. — Ты слышишь?

— Погода меняется. Поехали-ка в часть.

В эту ночь Тиса засыпала трудно, но с улыбкой на губах. Воздав благодарственную молитву Единому, она долго глядела в потолок. Робкий лунный свет то пробирался в комнату, то исчезал. Странно, но сегодня она впервые захотела вызвать видение. Чтобы быть рядом с человеком, который вдруг стал ей ближе всех на свете.

Холод и жар. Едкий запах плавящегося металла. Пелена сошла с глаз. Ее обступил полумрак пещеры, стены которой растворялись в непроглядной тьме. Причудливой формы потолок, словно зубастая челюсть дракона, щерился острыми сосульками над головой. Тиса опустила глаза и вздрогнула. Под ногами текла раскаленная лава, ее сапоги уже утонули в ней по щиколотку. «Отпрыгнуть, отпрыгнуть!» — сигналил мозг.

Не смогла. Наоборот, присела на корточки, протянула руку в перчатке — раскрытой ладонью над лавой. Почему-то перчатка не плавилась. Рука ощущала лишь небольшой жар. На пальце сверкнуло толстое серебряное кольцо в виде василиска, хватающего себя клювом за змеиный хвост. Глазами змея служили два бурых альмандина. Тиса завороженно уставилась на кольцо. Вдруг камни начали быстро краснеть: вот они буро-красные, вишневые… и наконец ослепительно алые, горящие ярчелавы. Тиса почти теряла сознание, когда почувствовала, что поднялась и отступила на пять шагов. Лава текла по канавкам, разветвляясь лучами от места, где она стояла. Лишь сейчас стало ясно, что они чертили огромный рисунок на скалистом полу пещеры. Что-то вроде ажурного круга, заключенного в квадрат.

Тиса проснулась с чувством, что ее обманули. Видение врезалось в память с мельчайшими подробностями. И оно было совершенно не о Трихоне. Блокировать — поздно. Пещера с горящей фигурой на гранитном полу, серебряный василиск-кольцо — вэйновщина какая-то. Спрашивается, зачем ей это? Ну да бог с ним.

За окном облака, словно кони в яблоках, неслись по небу. Дернув щеколду, Тиса впустила в комнату сквозняк. Рама распахнулась и чуть не опрокинула на пол горшок с фиалками. Девушка улыбнулась. Да, погода менялась.

Утро украсил визит Ганны. Она старалась не касаться темы ее отношений со шкалушем, но за разговором Тиса время от времени ловила на себе ее изучающий взгляд.

— Ты изменилась, — решила она.

Бросив разглядывать заварку на дне выпитой чашки, хозяйка подняла на нее глаза.

— Чем же?

— Даже не знаю, как сказать, — гостья отложила салфетку в сторону. — Но, похоже, не настолько плох твой шкалуш, раз так повлиял на тебя.

Тиса благодарно улыбнулась.

— Он любит тебя? — неожиданно спросила подруга.

Ответом ей стал медленный кивок.

— Так и сказал?

— Не этими словами, но да. Знаешь, — произнесла Тиса, не подозревая, как светится ее лицо от одной мысли о шкалуше, — с ним я чувствую себя ребенком. Порой мне кажется, что не он, а я младше на десять лет.