Странно было попадать в такие места. Поначалу Ютаке они казались чудесными оазисами в пустыне. Однако вскоре Ютака перестал радоваться таким встречам. Теперь эти человеческие островки представлялись ему не оазисами, а миражами, фата-морганой. Обманом.

Потому что нельзя беззаботно жить, смеяться и растить детей в самом центре ужаса.

Что-то не так было с этими людьми. Ютака вначале не знал, что позволяет им так прекрасно чувствовать себя в окружении чудовищ, но потом понял: они их просто не видели. Не хотели видеть. Они жили по инерции, как привыкли, не покидая насиженных мест, в ожидании того, что чудовища уйдут сами, или кто-то сможет прогнать их. Время от времени в этих «оазисах» пропадали люди. Ютака знал, что это – Охотники за людьми, жуткие твари, которых никто не видел, оставшись после этого в живых. Но люди продолжали жить и надеяться.

И Ютака уходил прочь от иллюзорного благополучия навстречу настоящей опасности.

Они сидели в самом настоящем кафе. Улыбчивая официантка приносила кушанья, о существовании которых Жека давно уже забыл. Полковника с собой они не взяли, отдав его на попеченье фельдшера. Жека пытался вспомнить, что тот мог услышать в их разговорах о Стоунхендже и решил, что ничего вразумительного при бывшем особисте не говорилось.

– Так ты и вправду хочешь им помочь? – спросил Жека, ковыряя вилкой в салате.

Санек помрачнел и помедлил с ответом.

– Поначалу так и думал – помочь с организацией, – нехотя сказал он. – А потом понял – ничего не выйдет, надо тогда оставаться здесь навсегда. Людей, способных управлять тут все равно нет. Помочь им сможет разве что Стоунжедж.

Молчавший Акира вдруг уронил вилку и расширившимися глазами уставился на Жеку.

– Ты чего, приятель? – улыбнулся Санек. – Может тебе палочками удобнее будет есть? Я спрошу…

– Послушайте, – взволнованно сказал Акира. – Я подумал – а куда исчезают эти корректоры, после расправы с… жертвами?

– Да никуда, – пожал плечами Жека. – Живут и дальше там же. Это ведь люди как люди, если, конечно, они не бандиты по жизни и нет рядом других корневых точек… А что?

– Я, кажется, понимаю, о чем говорит Акира, – перестав улыбаться, сказал Санек.

– О чем? – поинтересовался Жека, хотя и сам уже начал что-то осознавать.

– О чем? А о том, что здесь так спокойно, потому что корректоры благополучно закончили свое дело! И мы – теперь единственная мишень для них во всем городе! Мы просто красная тряпка для них, – сказал Санек и встал. Он подошел к широкому окну и отодвинул легкую занавеску. Ничего подозрительного там пока не наблюдалось.

– Е-мое! – произнес Жека. – Точно. Это что же, они сейчас со всех сторон к нам сползаться начнут?!

Акира судорожно сглотнул. Возвращался глубоко спрятанный страх. Он с надеждой смотрел на спутников.

– Так, – сказал Санек. – Быстро собираемся и уходим.

– А… Расплатиться?

– Я разберусь…

Они вышли на улицу, где их ждал до отказа заправленный джип.

– Тьфу, ты, зараза! – удивленно воскликнул Санек.

Жека был с ним солидарен в своем удивлении: на заднем сиденье сидел их брат по разуму, полковник Петрицкий собственной персоной. Сидел и равнодушно смотрел перед собой.

– Ну, ладно, – сказал Жека. – Как говорится, мы в ответе за тех, кого приручили…

Акира с удивлением взглянул на Жеку.

– Снова цитата, – пояснил тот.

Джип взревел и понеся сквозь веселые зеленые улицы.

Прохожие гуляли, играли дети. Кто-то торговал мороженым. Совсем не было похоже, что среди этих людей были растворены безжалостные истребители «корневых точек». На выезде с противоположной стороны города стоял еще один самодеятельный «блок-пост». Никто и не подумал их задерживать. Люди в разношерстной военной форме только вяло что-то прокричали им вслед.

Снова началась трасса. Решили рискнуть и ехать по прямой, с тем, чтобы к вечеру выйти на связь со штабом. Как следует разогнаться мешали только много численные выбоины давно не ремонтированного асфальта. Похоже было также, что по этой дороге, не стесняясь, разъезжали на гусеничной технике, откалывая и разбрасывая куски асфальта.

Когда уже казалось, что опасность позади, и Жека включил все тот же единственный диск, из придорожных кустов наперерез им выскочил грязный «хаммер».

Санек пытался объехать четырехколесного монстра, но тот, кто сидел за его рулем, оказался мастером. Джип приперли к обочине. Сзади раздался рев еще одного двигателя, и путь к отступлению перекрыл неизвестно откуда появившийся КАМАЗ-тягач без прицепа.

В руках Санька и Жеки уже были автоматы, но они не успели ими воспользоваться: внезапно со всех сторон на джип прыгнули какие-то люди, буквально облепив его со всех сторон. Через пару секунд машину дернуло и перевернуло. Пассажиры вверх тормашками посыпались на крышу вперемешку с тюками, пакетами и канистрами. Санек истошно матерился, полковник визжал от ужаса…

Их выдернули из перевернутой машины, разоружили и бросили на щебень обочины. В нападавших, помимо искажающей лица ненависти, было еще что-то страшное и комичное одновременно. Что – Жека сразу не понял, так как был шокирован быстротой происшедшего.

Они сидели на колкой щебенке в центре круга, образованного разношерстно одетыми вооруженными людьми. Их, тем не менее, объединяло нечто общее.

Придя в себя, Жека понял, – что.

На их лицах, пересекая лоб, глаза, нос и подбородок, пульсировала призрачным светом, словно жуткий оранжевый ожог, большая литера «Y». Словно боевая индейская раскраска. Это было что-то новое…

Четыре перепуганных человека сидели на земле и ждали расправы. Корректоры сверлили их яростными взглядами, молча переглядывались, но, почему-то, не пускали в ход оружие.

Наконец, людское кольцо расступилось, и в центр вышел невысокий, но невероятно мускулистый парень. Он был в обтягивающей майке без рукавов, и оранжевый символ на его лице был особенно огромен, распространяясь на уши и шею и напоминая отвратительную кожную болезнь.

Он осмотрел пленников, потом вдруг захрипел от ярости, да так, что пена показалась на краях его губ. Он подскочил к друзьям, от чего те невольно подняли руки, закрываясь от возможных ударов… Обезображенное лицо нависло над Акирой, обдавая его вонью порченых зубов.

Акира закрыл глаза и мысленно попрощался с этим миром.

Ютака стоял один посреди пустой площади. Он знал, что пришел его последний час. Потому что он, к своему несчастью, увидел настоящих Охотников за людьми. Он знал, что Охотники показываются только своей жертве. Для того, чтобы вволю насладиться ее страхом.

Может быть, смысл охоты был вовсе не в ее итоге – убийстве – а как раз в страхе, вызванном ожиданием смерти. Эти чудища, наверное, питались страхом своих жертв, как особым утонченным деликатесом.