а вполне себе дышит, только он как будто спит. Он точно не умер, и лицо у него совсем не как у мертвеца, а вполне себе даже розоватое. Ну вот, сами посмотрите. Он, правда, ещё без сознания, но точно не хочет умирать. Я спрашиваю… колдунью, … простите, шаманку, а она всё машет головой и не хочет отвечать. Я говорю ей спасибо за то, что спасла беднягу, а она всё недовольно отмахивается. Наверное, это она из-за скромности. Командир, как же здорово, что она у нас есть! Она уже второго человека с того света вытаскивает.

Леонтий согласно кивнул. — Да, что есть, то есть. С ней нам точно повезло. Как, Хильдебальд, ты бы с ней ни ссорился, но старуха явно умеет гораздо больше, чем многие лекари, которых я знал. На твоём месте я бы признал это, и прекратил бы собачиться с нею.

Леонтий повернулся к Цэрэн и произнёс на её языке. — Мы все благодарны вам за то, что вы спасаете наших людей.

Цэрэн подняла на него глаза и покачала головой. — Я уже сказала этому дурачку, что нет никакой моей заслуги в этом.

Все повернулись в её сторону. Старуха продолжила. — Я вчера своими глазами видела, как его душа прощалась с телом, и сказала, что он нежилец. Не было ни одного шанса на то, что он переживёт эту ночь, ни одного. А я повидала в своей жизни много смертей. В таком состоянии люди уже в переходе к небесным духам. Но я ночью видела сон, в котором этот мертвец разговаривал со мной, и он сказал, что не хочет уходить и что его рукам очень холодно. Вот я и встала, пришла к нему, а он и вправду не умер, и руки у него замёрзли. Вот я и растёрла ему их особой травой и разогнала кровь. Так что нет никакой моей заслуги. Тут вмешались какие-то высшие духи, которые решили, что ему ещё рано уходить от нас.

— А я вам скажу, чья это заслуга, — воскликнула Лидия. — Вот даже шаманка это признаёт. Только это не духи, а Господь наш всемогущий. И всё это благодаря нашему отцу Дариону, который всю ночь молился за спасение несчастного. Вот посмотрите на него, на нём же лица нет от бессонницы.

Лидия вытолкнула вперёд священника. Дарион был изрядно бледен, глаза его испуганно смотрели по сторонам, словно он боялся кого-то увидеть. Он развёл руками. — На всё воля Господня, а я всего лишь его покорный слуга.

— Ну что, отец Дарион, вот и вы, оказывается, тоже нелишний человек в нашем поселении, — похлопал его по спине улыбнувшийся Леонтий. — Не знаю, что здесь реально произошло, уж очень много здесь чудных событий случается, но видимо, ваши старания тоже не были лишними.

— Хорошо, а вы что стоите? Чего вы здесь беднягу держите? Чего ему на песке валяться? Ему же уход нормальный нужен. Кстати, я не вижу здесь вчерашней безумной, — Леонтий обвёл глазами окружающих.

— Мэчессы, — презрительно скривив губы, ответила ему Лидия. — Так её со вчерашнего вечера, никто и не видел. Пропала куда-то, ненормальная. А поухаживать за ним сможет Луциния. — Ведь так?

Лидия посмотрела на рабыню.

— Да, конечно, я и сама хотела это давно сказать. — Измученное от тревог за последнюю ночь, лицо Луцинии выражало плохо скрываемую радость.

— Вот и отлично. А я с удовольствием помогу тебе.

Леонтий с удивлением вытаращил глаза на жену. — Ты?! Хорошо, как скажешь. Ну что, давайте несите его скорее под навес. А ты, Лисипп, приготовь какого-нибудь лёгкого супчика. Бедняге надо восстанавливать силы. Хотя, как его кормить, если он без сознания?

— Мы с Луцинией разберёмся, — ответила Лидия.

Леонтий снова с удивлением взглянул на жену. — Вы, вместе?! Ну что ж, раз так решили, так тому и быть.

Все разошлись с пляжа. На нём осталась только Цэрэн и Эрдэнэ.

— Бабушка. Ну чего ты сидишь, пошли. — Эрдэнэ внимательно всматривалась в напряжённое лицо шаманки. — Чего ты такая вся встревоженная?

— Да-да, сейчас, внучка, — рассеянно кивнула Цэрэн.

— Ну я же вижу, ба, ты же сама не своя. О чём ты сейчас думаешь?

— Да как мне не задуматься. В первый раз я так сильно ошиблась.

— В чём? — удивилась Эрдэнэ.

— Да вот, с этим темнокожим мертвецом. Я вчера была уверена, что эта ночь будет его последней ночью. Я видела своими глазами, что его душа уже прощалась с телом и была готова покинуть его. Да и духи мне говорили, что это его конец. А сейчас получается, что или я перестала видеть, или духи меня обманывают. Тут точно было вмешательство каких-то сил, но я не могу сказать каких.

Эрдэнэ замялась, стоит ли рассказывать бабушке о вчерашнем, но подумала, что всё-таки пока этого делать не стоит. — Да ладно тебе, бабуля. Мы же и так на другой планете, полной чудес. Вот, видимо, и произошло какое-то новое чудо. Стоит ли так об этом беспокоиться?

Шаманка грозно взглянула на внучку. — Стоит ли, говоришь? Стоит, ещё как стоит. Речь идёт о том, что я теряю хватку. Вот о чём. Ведь ты слишком мала, а мне тебя надо поднять на ноги и научить всему тому, что умею я и всему, что могли все мои прабабки. А чего теперь я могу передать тебе, если сама начинаю путаться? А в чудеса я не верю. Всему есть объяснения. Сама природа и духи всё подскажут и расскажут. Всё в этом мире умеет говорить, надо только уметь слушать.

— Бабуль, ну не переживай ты так, — Эрдэнэ прильнула к Цэрэн и обняла её. — Ты передаёшь мне свою любовь, и это мне нужней всего.

Шаманка улыбнулась. — Вот ты лиса, конечно. — Шаманка поцеловала внучку в голову и крепко обняла её в ответ.

— Бабуль, а ты знаешь, что эти люди промеж себя называют тебя не шаманкой, а жрицей?

Цэрэн внимательно посмотрела на внучку. — Это что-то обидное?

Эрдэнэ замотала головой. — Не, ба, это у них так называют шаманов.

Старуха усмехнулась и махнула рукой. — Ну и пусть называют как хотят.

Эрдэнэ отстранилась слегка от бабушки, и немного смущаясь, спросила. — Ба, а во мне есть что-то необычное? Ну, там, загадка какая-то?

Цэрэн хихикнула. — Да, конечно, ты же моя внучка, ты вообще необыкновенная, прям одна неразгаданная тайна. Взять хотя бы твой рыжий цвет волос. Я и не упомню уже, когда среди наших людей были волосы такого цвета. Стоп, — Цэрэн внимательно посмотрела внучке в глаза — А чего это ты спросила?

Эрдэнэ улыбнулась