* * *

Полковник Рауф аль-Азизи, начальник штаба механизированной бригады национальной гвардии «Мухаммед бин Сауд», пребывал в отличном расположении духа. Вчера его вторая жена родила ему очередного сына. На днях ожидается визит в его бригаду принца Мутаиба, значит, будет выплачена внеочередная премия и будут сделаны дорогие подарки. Как всегда!

И еще одна причина прекрасного настроения: полковник мчался на встречу со своей любовницей, пышнотелой белокурой украинкой Оксаной. «Это не женщина, это халва. Почему наши женщины не такие?»

– Быстрей, Мавлют! Что ты ползешь, как черепаха! – прикрикнул полковник на своего водителя, сгорая от нетерпения. Он не видел Оксану уже две недели и основательно истомился по ее соблазнительному, словно слепленному из белого теста, телу. Шайтан, его служба в гвардии лишает такой услады… Скорее бы на пенсию, подальше от всех этих смут, мятежей, треклятого Йемена и вонючих шиитов…

Мавлют нажал на клаксон бронированного «Хаммера», разгоняя ревуном идущие впереди машины и вызвав улыбку у полковника. Как смешно разбегаются эти машины перед капотом его мощного вездехода.

Наконец вот он, приют души и сердца, дом Оксаны. Полковник снимал для любовницы и содержанки небольшую, но чистую квартирку на первом этаже дома, заселенного гастарбайтерами, с отдельным входом. Понятно, что полковник национальной гвардии не будет бояться бесправных мигрантов, но его визитами к «шармуте» может заинтересоваться вездесущая «Мутавва». Зачем ему неприятные вопросы?

– Приехали, господин! – Мавлют залихватски припарковал тяжелую машину на крохотной стоянке перед домом, окрашенным в розовые и светло-коричневые тона.

– Сиди здесь и жди меня. Все, как обычно, – приказал Рауф и вытащил свое грузное тело из распахнутой двери вездехода.

После прохладного кондиционированного воздуха внутри «Хаммера», полковника окатило раскаленной волной.

Все-таки в июле на Аравийском полуострове без кондиционера находиться на улице невозможно даже местным жителям. Вспотев за какую-то минуту, полковник раздраженно поправил берет и шагнул под навес к заветной двери.

Дверь отворилась наружу, и полковник, предвкушая плотские и душевные утехи, сделал первый шаг в прохладную и благоухающую пряностями квартиру.

Оксана в прозрачном розовом пеньюаре, открывающем все ее прелести, стояла чуть дальше, в глубине комнаты, красивая и доступная.

– Здравствуй, Оксана, – прошептал, улыбаясь, Рауф и сделал еще один шаг вперед, навстречу своей смерти…

* * *

– Ты же обещал его не убивать! – завизжала Оксана, когда Назир снял с толстой шеи мертвого полковника проволочную удавку.

– Заткни ее, Хабиб! – приказал Аль-Кабир своему напарнику – палестинцу, живущему в Эр-Рияде уже десять лет и работающему в пекарне.

Хабиб оскалился и пырнул украинку заточкой под левую лопатку, разом прекратив ее визг.

Оксана Лобак раньше работала медсестрой в Бенгази, где, помимо работы в больнице, немножко «путанила» для себя. В Джамахирии проституция не приветствовалась, и девушку «взяли за жабры». Потом отпустили, потому что доктор Масуд Акче, начальник агентурной разведки Джамахерии, был хитрый лис и умел подбирать агентов.

Завербованную медсестру через свои каналы переправили в Саудовскую Аравию, где Оксана своим очарованием и сносным знанием арабского быстро завоевала популярность у горячих офицеров армии и полиции королевства.

Лобак была спящим агентом больше восьми лет, а теперь пришло время платить по счетам. И не только ей.

Трупы раздели и быстро оттащили в ванную, чтобы кровь не протекла в подвал. Там тоже могут жить гастарбайтеры, и они поднимут тревогу.

Надув жилет, Назир натянул на него пропахшую потом и туалетной водой форменную рубаху полковника, сунул резиновые валики под щеки, увеличивая ширину лица, и торопливо стал наклеивать густые усы, глядя в зеркало. Закончив и посмотрев на свою работу, Аль-Кабир неторопливо открыл входную дверь и жестом позвал дремавшего в «Хаммере» Мавлюта.

Разомлевший и удивленный водитель, ничего не заподозрив, шагнул в холл и умер, не успев даже понять, что случилось. Хабиб искусно работал ножом, этого у него не отнять.

– Поехали к Мусе. Срочно! – приказал Назир. – Время дорого, можем опоздать!

Хабиб, на ходу застегивая форму национального гвардейца, бросился к «Хаммеру». Двигатель мгновенно взревел, и машина рванулась вперед. На прямой, как стрела, трассе им навстречу частенько попадались «Хаммеры» национальной гвардии, и Хабиб с удовольствием им сигналил. Те отвечали так же, все-таки дисциплина в саудовской армии находится в зачаточном состоянии.

Муса Дебероглу держал небольшую автомастерскую в юго-западном пригороде Эр-Рияда, Ад-Дирайя. В Королевство он перебрался недавно, всего три года назад по так называемой турецкой квоте. Так называлась квота на мигрантов из Турции – исламистов, бегущих на Священную землю Саудии от кровавой хунты генерала Тургая.

Только служба миграции МВД королевства здесь ошиблась, Дебероглу не был радикальным исламистом. Более того, он вообще не верил в Аллаха. Он был коммунистом, сочувствующим убитому ливийскому вождю и желающим отомстить за его смерть.

Помимо автомастерской у Мусы имелся небольшой магазин по продаже подержанных запчастей для грузовиков. Вот уже два года Дебероглу получал спрятанные внутри старых карбюраторов небольшие партии пластиковой взрывчатки и складывал ее в тайники на свалке за мастерской.

Теперь потребовалось извлечь из тайников взрывоопасные предметы и применить их по назначению.

Когда они закончили, лейтенант Назир Аль-Кабир пожал каждому руку и, глядя в глаза, сказал:

– Братья, вы свою работу сделали. Пожалуйста, уходите!

Хабиб покачал головой. Выросший в лагере беженцев в Ливане, он поверил в идею Джамахерии, когда учился в университете Триполи. Его очень давно внедрили сюда в Эр-Рияд, и теперь он собирался идти до конца.

– Я с тобой, Назир! До конца…

Лейтенант повернулся к Мусе:

– Что скажешь?

– Я постараюсь уйти, если получится. Если не получится, они меня живым не возьмут.

– Это твой выбор, брат!

* * *

Теперь бронированый «Хаммер» напоминал бомбу на колесах. Двести килограммов пластиковой взрывчатки «семтекс» чешского производства были аккуратно распределены на шесть наспех оборудованных бомб, напичканных гвоздями и шурупами, и замкнуты на двух независимых цепях. Если что, достаточно детонации и половины взрывчатки.

Хабиб перестал сигналить встречным машинам, потому что сосредоточенно рулил в плотном потоке, посматривая на часы.

– Время еще есть, не торопись. Не привлекай внимание полиции, брат.

Палестинец хмыкнул:

– Хотел бы посмотреть на того легавого, кто остановит машину полковника национальной гвардии. Думаю, это будет его последний день работы!