– Ох и дура же ты, – покачалаголовой Настя, – живых бояться надо!

– Не, я по шоссе, – повторилаМахова.

Настя спустилась к реке и пошла по тропинке,впереди мрачно шумел водопад, вокруг не было никого, и Бандиной вдруг сталострашно. Солнце еще не закатилось, но дневной свет начал меркнуть, сгущалисьсумерки.

Настя прибавила шаг и вдруг увидела сбокучто-то непонятное, похожее на кучу опавших листьев. Бандина шагнула левее изаорала. В кустах лежала мертвая девушка, та самая Соня, чье тело не нашлиспасатели. И Настя, зажав рот руками, бросилась прочь от страшной находки,сумку с мукой она бросила.

Егор замолчал и уставился на меня, я вздохнул.

– Значит, вы придумали историю прораненую в избе бирюка?

Егор закивал.

– Это Юля сочинила, – призналсяон, – вмиг дело устроила, мы с матерью лишь подчинялись!

Я подпер голову руками и продолжал слушать егорассказ. Да уж, у этой Юли никак нельзя отнять умение мгновенно ориентироватьсяв ситуации. Ушлая девица сообразила: судьба подбрасывает ей уникальный шанс,второго не будет. Соню никто в поселке Корь не знает, Юлию не видели много лет,Чупинина сильно изменилась, о ее приезде на родину людям неведомо. Вот она –возможность вернуться в Москву и попытаться начать жизнь сначала. ОборотистаяЮля принялась командовать очумелыми родителями. Для начала она велела отцу иматери закопать тело бедняги Сони.

– Идите быстро, уже темно, –приказала дочь родителям, – да запрячьте ее поглубже, иначе мне может бытьплохо.

Бандины обожали дочь, поэтому они взялизаступы и, перекрестившись, выполнили ее приказ. Рано утром Юля без всякоготрепета натянула на себя грязный спортивный костюм, снятый с трупа, и ушла назаимку, Насте предстояло исполнить роль испуганной бабы, нашедшей раненую.

Никто из участников событий не заподозрилобмана. Настя и Егор с блеском выполнили свои «партии». Юле пришлосьпредварительно изодрать себе лицо и наставить ссадин на теле. Если бы подобнуютуфту разыграли в Москве или другом каком-то крупном городе, то и милиция, иврачи мигом заподозрили бы неладное. Но в Кори был только старший сержантНиколай Сергеевич, которого местные звали участковым, и несколькомалообразованных парней, надевших синюю форму после службы в армии. Никакогоопыта в расследовании преступлений местные Шерлоки Холмсы не имели, в Кори непроисходило ничего серьезного, случались лишь мелкие кражи и драки. А медицинупредставляла фельдшерица Антонина, которая чуть не упала в обморок при видеокровавленного лица Юли. Никакого рентгеновского аппарата в медпункте не было,Чупинина протяжно стонала и говорила:

– У меня ребра сломаны.

– Ой, ой, – убиваласьАнтонина, – точно! По камням волокло. Надо тебя в больницу скорей.

Версия о том, что Соня выпала из лодки доводопада и сумела выплыть, а потом в состоянии шока добралась до избы бирюка итам свалилась, не имея более сил шевелиться, никого не удивила. Жизнь страннаяштука, выкидывает порой и не такие фортели.

– Ну дела, – ахали бабы, глядя вследеле живой от старости машине «Скорой помощи», – а помните, как ПавлушкаТерешкин трехлетним в лесу пропал? Две недели мальчика не было, думали, погиб,а его в Заточном обнаружили, аж за сорок километров отсюда.

– А Катька-то, Катька! – шумелимужики. – Ее при аварии из автобуса на повороте вышвырнуло! И че? Самадомой пришла! Без царапинки, только голос потеряла.

Случай со счастливо спасенной туристкой удачновписывался в ряд странных происшествий, кроме того, рыдающая в голос Тильдаопознала дочь, поцеловала ее и упала в обморок. Женщину и Соню посадили в«рафик» с красным крестом и увезли из Кори, больше их никто не видел. Антонинасказала, что семья Умер от госпитализации отказалась, Тильда все времяистерически рыдала, а Соня, сохранившая, несмотря на тяжелые испытания,спокойствие, заявила фельдшерице:

– Ребра ерунда, царапины заживут, лучшемы с мамой сразу домой вернемся, притормозите у вокзала.

– Но так нельзя, – вздумаласопротивляться фельдшерица.

– У нас в Москве есть свой врач, –отбила мяч Соня, – спасибо за помощь.

Разыгравшаяся буря не дала мне возможностиулететь домой, пришлось просидеть в Екатеринбурге, в гостинице, четверо суток,ругая погоду.

Вернувшись в Москву, я вошел в кабинет к Норе,увидел там своего лучшего друга Макса Воронова и с некоторой обидой сказал:

– Вы знали!

– О том, что Соня Умер – это ЮлияЧупинина? – спокойно спросила хозяйка. – Я догадывалась, и, судя потвоему лицу, оказалась права, рассказывай.

– Ну почему вам в голову пришла мысль оподмене? – спросил я, изложив факты.

Нора посмотрела на Максима, тот кашлянул итихо ответил:

– Некоторые нестыковки в рассказах людей,странности, выяснившиеся при более детальном погружении в проблему. У Сони Умеримелся сын Марк, так?

– Да, – кивнул я, – из-за неговесь сыр-бор и разгорелся, мальчику потребовалось разрешение на выезд, а что,он и правда сын Вяльцева?

Макс покосился на Нору:

– Я расскажу?

– Валяй, – кивнула хозяйка исхватила пачку отвратительных папирос.

Для меня остается загадкой, ну где Элеонорадобывает это курево.