Страх нарастал. История в министерстве транспорта заставила многих министров опасаться за собственную жизнь. СС ликвидировали Клаузенера, лидера католического движения, прямо в министерстве. Когда министр фон Эльц-Рубенах спешно прибежал, чтобы выяснить, что произошло, ему объяснили, что если он не хочет получить пулю в лоб, то пусть лучше идет заниматься своими делами.

Через три дня после освобождения Папен посетил Фрича, который вместе с ним учился в Военной академии, и поинтересовался, почему тот не вмешивается в происходящее. Фрич ответил, что ничего не может делать без приказа Гинденбурга. Да, он слышал об убийстве Бредова и Шлейхера и заявил протест Бломбергу и Рейхенау. Шлейхер перестал быть солдатом, заявил Рейхенау. Печально, что он убит, но у любой революции есть недостатки. Папен попытался через общего друга связаться с Гинденбургом, но из этого ничего не вышло.

IX

Армия не высказала своей реакции ни на убийство двух выдающихся людей, ни когда убийцы были публично оправданы, ни когда Гитлер потребовал без суда и следствия расстреливать тех, кто просто подозревается в измене. Рундштедт, Витцлебен и начальник его штаба, фон Манштейн, потребовали провести расследование. Бломберг и Рейхенау сохраняли молчание. В конце концов фельдмаршал фон Макензен пришел к Гитлеру с просьбой восстановить соблюдение приличий в общественной жизни. Гитлер проявил некоторое беспокойство и, немного помолчав, ответил: «Все так, но я ничем не могу помочь».

Порядка четырехсот штабных офицеров, присутствовавших на заседании шлифеновского общества, председателем которого был Макензен, приняли резолюцию, в которой заявлялось, что Шлейхер и Бредов заслужили почет и уважение. Прессе было запрещено сообщать об этом, и поэтому имена Бредова и Шлейхера оказались окутаны молчанием. Чтобы отвести внимание от убитых, было заявлено, что из-за постоянных происков они лишились доверия порядочных офицеров.

Рейхенау мог решить, что достиг политической победы. Революционная армия, являвшаяся соперницей его армии, была полностью ликвидирована, и CA уже не смогли оправиться от удара. Их численность по-прежнему оставалось большой, но они прекратили играть какую-либо роль в дальнейших событиях.

Однако если Рейхенау считал, что может поздравить себя с успехом, то он сильно заблуждался. 20 июля СС под руководством Генриха Гиммлера заявили о себе как о самостоятельной организации, и у армии появился новый соперник, более сильный и могущественный, чем CA. Теперь Гиммлер всерьез занялся превращением СС в вооруженную революционную армию.

Гиммлер начал с формирования вооруженных соединений для охраны отдельных личностей и организаций; среди прочих были такие, как «Лейбштандарте Адольф Гитлер» («Leibstandarte Adolf Hitler») – личная охрана Гитлера и подразделение «Мертвая голова» – для охраны концентрационных лагерей. Первые столкновения с армией произошли в Аленграбове. СС начали выкрикивать оскорбления в адрес Фрича и на более высоком уровне, когда в Восточной Пруссии фон Браухич предпринял попытку остановить СС, оснащенные тяжелым оружием.

Гитлер принял сторону армии и запретил оснащать СС артиллерией. Мало того, он дал армии право инспектировать подразделения СС с тем, чтобы обеспечить единообразие обучения. Но Гиммлер был упрям и не отказался от борьбы, тем более что постепенно он становился одним из наиболее влиятельных деятелей рейха. Вскоре он уже командовал не только СС, но и полицией и гестапо. Так что для Бломберга и Рейхенау СС представляли самую большую опасность.

В разгар этой борьбы умер Гинденбург. Гитлер тут же издал приказ об объединении должностей канцлера и президента. Бломберг незамедлительно отреагировал на действия Гитлера. 2 августа, сразу же после известия о смерти Гинденбурга, Бломберг приказал армии принести присягу «фюреру и канцлеру». Для многих офицеров этот момент оказался критическим. В течение долгих лет Бек не уставал задавать себе вопрос, не обязан ли он был по долгу службы отказаться от присяги. Он будет часто, вспоминая о дне 2 августа, говорить о нем как о черном дне для германской армии. Однако были эти часы черными или нет, но клятва была дана, а сила клятвы велика.

X

Новый внешнеполитический курс Гитлера, прекращение дружеского соглашения с Россией и заигрывания с Польшей, его неуклюжие попытки добиться взаимопонимания с Италией весной 1934 года – все это вместе с убийством Дольфуса австрийскими национал-социалистами не могло не отразиться на сфере международных отношений. Барту (в 1913 году премьер-министр Франции, в 1934 году министр иностранных дел) предпринял попытку объединить Францию, Чехословакию, Югославию, Румынию, Польшу и Россию в некий союз государств.

В начале 1935 года Гитлер решил, что пришло время официально ввести всеобщую воинскую повинность, и публично объявил о создании военно-воздушных сил. Вопреки практике, которой он пока еще следовал, Гитлер до последнего момента не доводил до сведения военных властей своего эпохального решения. 14 марта Гитлер сообщил о намерениях своему адъютанту, полковнику Хоссбаху, и на следующий день информация дошла до Бломберга, Фрича и Бека.

Бломберг ужаснулся; он боялся международных осложнений, тем более что армия в ее теперешнем состоянии была абсолютна непригодна для решения международных конфликтов. Фрич и Бек восприняли информацию более спокойно, хотя Фрич прилагал все усилия, чтобы объяснить Гитлеру, что переход на всеобщую воинскую повинность потребует времени и нет ничего, что нельзя было бы разрушить. Однако Фрич не отказался от этой идеи. Он рассматривал армию всего лишь как средство достижения целостности Германии и искренне верил, что именно этим руководствуется Гитлер в своей политике.

16 марта Гитлер публично оповестил о своем плане; он, как всегда, был многословен. Новая армия, сказал он, будет состоять из тридцати шести дивизий и двенадцати корпусов. Существенные изменения коснулись названий. Министр рейхсвера стал военным министром рейха, и Бломберг получил звание фельдмаршала. Командование сухопутными войсками было преобразовано в Верховное командование сухопутных войск (ОКХ). Войсковое управление сбросило маску и стало открыто называться Генеральным штабом сухопутных войск.

Ответом Франции на новые акции Германии, помимо увеличения срока военной службы, стало подписание соглашения о взаимопомощи с Россией. В ответ Гитлер вновь заявил о готовности Германии вступить в переговоры о разоружении. Кроме того, он заключил соглашение с Англией, налагавшее ограничения на военно-морское вооружение, на которое для Германии формально еще существовал запрет. Переговоры велись не через министерство иностранных дел, а через Риббентропа, личного советника Гитлера в международных делах. Гитлер был уверен, что услужливый жест в сторону Англии развяжет ему руки на Востоке.

Занимаясь дипломатическими авантюрами, Гитлер всячески избегал обращаться к военным советникам. Похоже, что тем самым он хотел обеспечить себе максимальную свободу действий. Это объясняет его нежелание консультироваться с компетентными, профессиональными солдатами перед объявлением о введении всеобщей воинской повинности. На самом деле Фрич и Бек считали абсолютно невыполнимой идею относительно тридцати шести дивизий и отдавали предпочтение плану Секта относительно двадцати одной дивизии, который уже существовал в зачаточном состоянии. В конце концов им удалось частично отстоять свою позицию, уменьшив число дивизий до двадцати четырех и добавив к ним две кавалерийские дивизии, одну самостоятельную кавалерийскую бригаду для Восточной Пруссии и несколько танковых подразделений. Из этих подразделений были сформированы десять корпусов и распределены между тремя армейскими группами со штабами в Берлине, Касселе и Дрездене. В том же году инспектор моторизованных частей был назначен командующим в звании генерала танковыми войсками.