Сами тексты песен — сплошной вызов. После «Ледяного похода» вызов не только произносится, но и конкретизируется. Жесткий молебен по падшей Европе («Мать Европа») сменяется призывом к Солдатам Севера («Солдаты Севера») встретить Европу на Нашем Берегу.

Это круто.

По общему признанию, такого концерта давно не было в исполнении Ревякина. Каждая песня прозвучала мощно и бескомпромиссно. Особенно акцентно выделялась гитарная группа соло, баса и ритма. Ревякин отказался от клавишной группы, не исключено, что умышленно, потому что клавиши всегда добавляют лиризма, утончённости, вариативности. Гитарная группа звучала однозначно, без вариантов, подчёркивая смысловой кодекс альбома.

А кодекс прост: призыв к борьбе с теми, кто катит мир, как снежный ком, к обрыву, к Концу.

Видно, что Ревякину трудно найти общий язык с христианством, предлагающим пассивно ждать воли божией. Он больше похож на волхва с рогатиной или чернеца Пересвета, вставшего с оружием в руках на Куликовом поле, из старообрядческой традиции, у которой в основе была сохранена вся языческая наступательная практика. Именно поэтому предлагаемый альбом «ЭСХАТО» — альбом о конце света — совсем не похож на пастырские предложения всем помолиться и смиренно ждать воли божьей. Альбом, кажется, будит и высшие силы, вызывает их к бою. Это никак не христианская традиция, это классическая традиция жрецов.

Да и сам Ревякин похож на волхва, вышедшего из леса: густоволосый, бородатый с пронзительным, вызывающим взглядом. И гитара никак не напоминает успокоение свеч, она скорее мощный бычий рог, зовущий в круг воинов света. Или натянутый лук со стрелами звука.

Языческая, почвенная стихия, несомненно, заложена в названии группы. А название очень ответственное. Это не кокетливое «Алиса», не пустой набор букв «ДДТ», не пусто-стильненькое «Чайф» (чай с кайфом?), не псевдоинтеллектуальное «Наутилус помпилиус» (или, ещё хлеще — «Ю-питер»), бессмысленное «Агата Кристи» (с таким же успехом можно было назваться «Жорж Сименон»). Это название резко выделяется однозначностью смысла. Калинов мост — это мост кровавого смертельного испытания на грани жизни и смерти — за жизнь против смерти. В русской сказке герои выходят на этот мост в последний бой с драконом. Эта древнейшая жреческая традиция закрепилась в названии богини смерти Кали. Борьба за истинную жизнь происходит в раскалённом пекле, огненной битве. Традиция издавна говорит, что за саму жизнь приходится бороться с огнём и мечом. И не иначе. И шестирукая богиня Кали не сама смерть, а именно Богиня Смерти, утверждающая жизнь испытанием собой — смертным боем, где логика её проста: победишь меня, не дашься мне в руки, не сгоришь в огне — имеешь право на жизнь. И жизнь становится символом победы над силами смерти.

Ревякин, пожалуй, единственный ушедший всерьёз и надолго из пустых рок-тусовок, всерьёз не отпускающий из-под ног сибирскую почву, всерьёз говорящий всем: пою, как живу, живу, как пою, и зовущий за собой не только словом, но и своей судьбой. Он как КАЛИ, зовущий каждого на Калинов Мост, который сначала построил для себя, и по которому мужественно идёт до сих пор. Такое ощущение, что он готов ко всему, страха смерти нет.

И это круто.

Американские рок-эстеты считают американской рок-совестью Брюса Спрингстина, Ревякин становится рок-совестью русского рока. Он строит свой Калинов Мост и предлагает каждому: «Ну что, пойдёшь? Я пошёл, а ты?»

Останется ли рок-н-ролл в политике?

Вместо заключения

Работа по выявлению влияния рок-н-ролла на политические, идеологические процессы упирается в вопрос: а останется ли рок-н-ролл как фигура влияния вообще? Разве это не уходящая натура?

Если говорить о внедрении идей через музыку или музыкальное сопровождение — это явление уже бессмертное, доказавшее свою эффективность еще с доисторических времен. Сегодня стало понятно, что идеи через тексты гораздо быстрее входят в голову и остаются там, благодаря множественной прокрутке именно музыкальных пассов. Натура может уйти, а музыкальные тексты остаются. И работать. Яростная и давно несправедливая юношеская вещь Ревякина «Красные собаки» уже неактуальна, но работает, удивляя яростью протеста — ведь на фоне 90-х песня просто несправедлива.

Получается, натура уходит, а песни остаются, не меняя своей пороховой природы. И как работать с этим порохом? Загнать в капсулу? Нереально. Выставить защиту? Наверное. Намочить? Скорее всего. Забыть?

Многое забывается само по причине потери актуальности, становясь историей. «Мальчики-мажоры» Шевчука сегодня давно уже на лимузинах и от них тошнит гораздо больше, чем от советских. Получается, они сами потеряют актуальность и сойдут на нет?

Тенденции в области поп-музыки — рок все-таки все менее актуален — говорит о том, что электронно- компьютерная давно ушла «в ноги» и обслуживает наркотрафик: ни музыкального, ни танцевального начал в ней уже нет: сплошное «бум». Так, может, и пусть выродится до барабана для подскока и всё, дело с концом? Но время показывает, что циклы влияния рок-н-ролла есть. Это связано с тем, что новые поколения все равно узнают рок-н-ролл и соотносятся с ним. Если нет классики, то появляется совершенно низкопробная попса, в духе ARIANA GRANDE. А значит, политизация будет подана по-другому. Но очевидно главное: политизация в поп-рок-музыке уже никуда не канет.

Можно ли использовать рок-н-ролл в созидательном деле? Хороший вопрос. Пока мы говорим только о нейтрализации влияния его на молодые массы. На самом деле, здесь есть о чем подумать. На фоне откровенно растлительной поп-чешуи, «Yes», к примеру, слушается как классическая музыка. Так может быть, организовать противоядие против безобразного речитатива под названием рэп теми классическими вещами, которые могут вытеснить убогие тенденции в роке. И если Билли Джел «Веществом веры» раскатает в блин убогую рэпнину с её матом и похотью, то, может быть, рок-н-ролл вернет нам свои моральные долги? И если «АББА» вытеснит нашу безголосую попсу во главе с бесконечным болгарином, поющим те же песни, то может быть это выход, — хотя бы для того, чтобы нам вернуть музыкальные стандарты.

Но не надо забывать, что работа по раскрытию рок-н-ролла как носителя языческих энергий только началась, поскольку мы затронули только политический аспект. А куда делись религиозные, сектантские, идеологические, мифологические, национальные аспекты? Никуда. Все живо и работает. И если начать давать волну, она снова возникнет, поскольку мера узнаваемости, а значит и влияния рок-н-ролла до сих пор беспрецедентна. Мало кто может помнить Манфред Маннса, но его песню «Свобода», которая стала символом венгерских событий конца 80-х, узнает масса народа. А песне на тот момент было больше десяти лет. А песню Аль Бано «Либерта», ставшую символом «румынского освобождения», кто не знает?

Коротко говоря, рок-н-ролл напоминает склад