Я с такой легкостью поверила во все, что рассказывала мне Адель. Купилась на ее россказни. И все они оказались враньем. Внезапно все мои стычки с Дэвидом предстают передо мной в совершенно ином свете. За его гневом скрывался страх. Когда он требовал от меня держаться от них подальше, он не угрожал мне, он предостерегал меня. Его агрессия имела целью защитить меня. Выходит, я ему все-таки небезразлична? Выходит, он не обманывал, когда говорил, что влюбляется?

О господи, какой же я была законченной идиоткой. Мне хочется разрыдаться, и даже вино не спасает. Мы были лучшими подругами с психопаткой. Подругами? Как бы не так! Никакими мы с ней не были подругами. Я – муха, запутавшаяся в ее паутине, а она играет со мной. Но зачем? Если она знает про нас с Дэвидом, почему не попыталась просто что-нибудь со мной сделать?

Мне нужно поговорить с ним. Мне нужно поговорить с ней. Но что ей известно на самом деле? Знает ли она, что я приехала сюда и пообщалась с Марианной? И зачем тогда она учила меня осознанным сновидениям, если знает про нас с Дэвидом? Зачем ей в таком случае мне помогать?

Зайдя в тупик, я перекидываюсь мыслями на Дэвида. Таблетки, звонки, деньги. Что это? Попытки удержать ее в узде? Обезопасить от нее окружающих? Или он защищает не только ее, но и себя самого? Я по-прежнему не знаю, что случилось с Робом. Дэвид совершил ошибку в прошлом. Нет, поправляю я себя. Это не то, что она сказала. Она сказала, что он совершил что-то плохое, считая, что защищает любимую женщину. Что-то плохое – это не просто ошибка.

Вытаскиваю из сумочки телефон, нахожу в списке контактов телефон клиники, но в последний момент мой палец замирает над кнопкой «Набрать номер». А вдруг он в самом деле убил Роба, а я расскажу ему о письме, которое отправила в полицию, и что тогда? Что он будет делать? Стоит ли мне довериться ему и все рассказать? Сердце у меня начинает колотиться. Пошло все к черту! Поверь своему сердцу. И хотя бы раз во всей этой истории поверь Дэвиду. С Аделью будешь разбираться потом.

Я нажимаю «Набрать номер» и прикладываю телефон к уху. Трубку берет Сью, и я, постаравшись изменить голос, говорю ей, что меня зовут Марианна и что мне нужно поговорить с доктором Дэвидом Мартином по неотложному делу. Она говорит, что сейчас посмотрит, не занят ли он, и чтобы я подождала на линии.

Он согласится встретиться со мной. Просто обязан согласиться.

– Черт, когда он свалит обратно, я буду просто счастлив, – говорит Роб, нехотя чистя картошку и складывая ее в кастрюлю с холодной водой. – Это натри, то вычисти, это выброси, то спрячь. – Он смотрит на Адель, которая заливает кипятком пересыпанную из коробки смесь для фаршировки цыпленка. – Можно подумать, он папа римский, а не самый обычный парень.

Адель показывает ему язык, и он запускает в нее горстью влажных картофельных очисток.

– Не волнуйся, я все уберу! – заверяет он ее шутливо.

– Я просто хочу, чтобы все было хорошо, – говорит она. – Ради нас всех.

Она так радуется предстоящему приезду Дэвида, что прошлой ночью с трудом смогла уснуть, несмотря на то что они оба порядочно наклюкались. Роб же все мрачнеет, несмотря на то что пообещал ей вести себя примерно. Она совершенно уверена, что это все нервы. Он не слишком общителен, и сколько бы она ни убеждала его, что Дэвид ему понравится, он явно в этом не уверен.

– Все будет в порядке, – говорит он, тряхнув своими темными волосами так, что они падают ему на глаза, и вновь возвращаясь к своему занятию. – Ну, если, конечно, ты не отравишь нас этим цыпленком. Только не забудь хорошенько натереть маслом кожу.

Последние сутки они трудились не покладая рук. Ликвидировали залежи мусора, скопившиеся за время их пещерной жизни, – теперь нигде не осталось никаких следов фастфуда, косяков и рассыпанного табака, а комнаты пахнут мастикой и освежителем воздуха. Все как у больших. Роб даже пообещал в выходные не упоминать про наркотики, не принимать их и не напиваться. Адель ни на секунду не верит, что, оставшись в одиночестве в своей комнате, он не выкурит косячок, но у Роба хватит ума открыть окно, а в таком большом доме можно не опасаться, что запах разнесется по коридорам.

Когда цыпленок наконец нафарширован и отправлен в духовку, она уже в тысячный раз бросает взгляд на часы. Часы Дэвида теперь принадлежат ей, постоянная ниточка, связывающая их.

– Он уже скоро будет здесь, – широко улыбаясь, говорит Адель.

Она просто сияет и ничего не может с собой поделать. Дэвид, Дэвид, Дэвид. Она не в состоянии думать ни о чем другом.

– Минут через десять, я думаю.

– Музыка, туш! – ерничает Роб. – А не выпить ли нам, пока суд да дело?

Она наливает им по бокалу вина; фаршированная курица в духовке и лучшие хрустальные бокалы родителей помогают ей почувствовать себя очень взрослой. Наверное, стоило бы дождаться Дэвида, но от спиртного Роб расслабится. Они прислоняются к краю кухонного стола, и она берет его под руку.

– Дэвид поначалу может быть неразговорчивым и сдержанным. Не принимай это на свой счет. Он всегда такой. Просто он немного застенчивый. Но он очень забавный, когда освоится.

– Такой же забавный, как я? – косится на нее Роб, и она тычет его под ребра.

– Нет, в другом смысле. В общем, я совершенно уверена, что он тебе понравится. Если только ты сможешь пережить то кошмарное обстоятельство, что он беспокоится за меня. И с чего это он, интересно, после всего, что произошло?

– Ладно, ладно, я все понял. И ты сама-то перестань волноваться, я же сказал тебе, я буду паинькой.

Они оба улыбаются, и она чувствует, как его жилистая рука под ее ладонью становится чуть менее напряженной.

– Идем, – говорит она. – Подождем его на улице.

Они берут бокалы и принимаются слоняться по широкому каменному крыльцу. Пока Адель нетерпеливо высматривает на дорожке машину Дэвида, Роб стоит, прислонившись к колонне сбоку от массивных дубовых дверей, и пьет свое вино. Вид у него совершенно расслабленный, что лишь подкрепляет подозрения Адели в том, что на самом деле он весь на нервах.

В конце концов тишину прорезает тарахтение мотора. Адель с воплем сбегает по ступенькам и вприпрыжку несется по дорожке.

– Приехал! Приехал! – радуется она.

У нее такое чувство, что ее маленькая семья наконец воссоединилась. Теперь она не будет скучать по Робу, когда она с Дэвидом, и не будет скучать по Дэвиду, когда она с Робом.

Путь от ворот до крыльца машина преодолевает примерно за минуту, но едва она притормаживает, как Адель уже тут как тут – ждет, когда он вылезет. Она оглядывается на Роба и широко ухмыляется, и со своего места на крыльце он отвечает ей смущенной полуулыбкой, как будто внезапно почувствовал себя не в своей тарелке. Он кажется таким маленьким и юным, и ей очень хочется, чтобы он наконец поверил, что все будет хорошо.

Дэвид выбирается из машины – высокий и широкоплечий, в джинсах с футболкой и тонком голубом свитере с треугольным вырезом. И как всегда, когда она видит его, у нее перехватывает дыхание. Он взрослый мужчина. Ее мужчина.