элита была оскорблена. Все хотели, чтоб после войны людям дали передохнуть, но вместо этого начал раскручиваться новый виток репрессий. Вдобавок продовольствие снова исчезло. Некому было пахать землю, война повыбила мужиков.

Глава 10

1945–1953: После войны. Конец хозяина

1

1945: Берлин — Дальний Восток

Утром 9 мая 1945 года Микоян прилетел в Берлин. По приказу Сталина он должен был наладить снабжение населения продовольствием. Сейчас это бы назвали «гуманитарной помощью». Из резервов 1, 2 и 3-го Украинских, 1-го и 2-го Белорусских фронтов были выделены десятки тысяч тонн зерна и сахара. Только в Австрии временному правительству отгрузили 45 тысяч тонн зерна и 2700 тонн сахара. В Будапеште раздали 3 тысячи тонн зерна и 1 тысячу тонн сахара. К 15 мая жителям Берлина выдали 2 миллиона 200 тысяч продуктовых карточек. Вот ежесуточные нормы выдачи по карточкам: для рабочих — от 600 до 500 граммов хлеба, для служащих, детей, иждивенцев — от 400 до 300 граммов; на каждого человека — 400 граммов картофеля, 60 граммов мяса, 50 граммов крупы. Продовольствие раздавали в течение 5 месяцев, то есть вплоть до ноября, когда в Германии был собран новый урожай.

Боевые действия, как мы знаем, переместились на Дальний Восток. Всё лето Советские войска под командованием маршала Родиона Малиновского, будущего министра обороны СССР, громили японскую Квантунскую армию.

В первых числах сентября — снова по приказу Сталина — Микоян отправляется в Хабаровск, а оттуда на Сахалин, и становится первым советским руководителем высшего звена, добравшимся до берегов Тихого океана.

История эта здесь будет подробно изложена впервые. Сам Микоян описал поездку коротко, а его биограф Михаил Павлов и вовсе обошёл вниманием дальневосточный эпизод.

Остров Сахалин — огромен, с севера на юг вытянут на 950 километров, площадь его более 76 тысяч кв. км, в два раза больше, чем, например, площадь Голландии. Остров окончательно перешел под власти Российской империи в 1875 году, еще раньше он был определён как место каторги и ссылки. Использование осуждённых преступников для освоения отдалённых территорий — способ известный, широко применялся во всём мире и, разумеется, в России. Сахалинская каторжная тюрьма увековечена Чеховым в книге «Остров Сахалин».

По итогам Русско-японской войны 1904–1905 годов, после подписания Портсмутского договора, половина острова, к югу от 50-й параллели, отошла к Японии. В 1920 году японцы забрали и северную часть, но спустя несколько лет, после признания РСФСР, вернули в юрисдикцию Советской Республики. А вот южная часть Карафуто (так называется остров по-японски) вернулась под русский (точнее, советский) флаг только в конце лета 1945 года.

Когда Микоян приехал на остров, там едва началась процедура передачи власти. Японский гарнизон на Сахалине капитулировал 25 августа и управление южной частью островом перешло к советской военной комендатуре, возглавлявшейся генерал-майором Михаилом Алимовым. Японцев было там не так уж и мало, но и не много — около 40 тысяч, были ещё и китайцы, завезённые в качестве дешёвой рабочей силы, чернорабочих и слуг.

Японцы добывали на Сахалине уголь (33 шахты), а также производили бумагу: 200 тысяч тонн в год, 9 целлюлозно-бумажных комбинатов. Ну и разумеется, рыба: 13 рыбоконсервных заводов. Для обслуживания предприятий создали инфраструктуру: три порта, 25 электростанций, дороги и мосты. Нельзя сказать, чтобы подданные Страны восходящего солнца слишком активно осваивали Карафуто. Скажем, на ближайшем к Сахалину северном японском острове Хоккайдо проживало к тому времени более 3,5 миллиона человек: в восемь раз больше.

В 1930-е и 1940-е годы идеологи японского империализма просчитывали захват не только Китая, но и всего советского Тихоокеанского побережья и принадлежавших СССР земель Восточной Сибири. Идеология продвигалась под девизом «восемь углов мира под одной крышей». Но она не предполагала масштабной колонизации северных территорий, переселения туда больших масс населения: лишь выкачивание ресурсов.

Когда советские войска появились на острове, началась паника. Населению объявили, что русские, когда придут, немедленно начнут убивать, грабить и насиловать. Почти все, кто сумел и смог, бежали на Хоккайдо. В порту Оодомари (ныне Корсаков) на берегу образовался стихийный лагерь беженцев (до 60 тысяч человек).

Японцы демонтировали и вывезли всё промышленное оборудование, какое смогли и успели. Остров был сдан без боя, гарнизон организованно сложил оружие, солдат также вывезли на Хоккайдо. Точно так же организованно и педантично японцы вывезли с острова почти все запасы продовольствия. Однако, что характерно, в городах остались японские полицейские, продолжавшие поддерживать порядок.

За несколько дней до приезда Микояна на остров выехала большая группа советских чиновников, в их числе был Дмитрий Крюков, назначенный начальником Гражданского управления Южного Сахалина. Впоследствии Крюков, проживший долгую жизнь, написал воспоминания: «Гражданское управление на Южном Сахалине и Курильских островах в 1945–1948 гг.». Там приводится множество интересных фактов. Ещё одно уникальное исследование принадлежит историку Д. А. Кузнецову — «Организация охраны правопорядка и борьба с преступностью на Южном Сахалине (1945–1950 гг.)».

Микоян прилетел в столицу острова Тойохару (ныне Южно-Сахалинск) не один. С ним прибыл маршал Советского Союза Малиновский и множество сопровождающих. Сохранилась фотография, на которой запечатлён Микоян, только что прилетевший на Сахалин: он шагает впереди группы затянутых в портупеи офицеров, единственный из всех — в гражданской одежде. В поездке его сопровождал нарком рыбной промышленности СССР Александр Ишков. «Микоян, — пишет Крюков, — не отпускал меня ни на час, особенно мне доставалось при поездках. Он худоват, лёгок на подъём, всюду почти бегал, делал замечания и предложения, мой переводчик капитан Жуйков едва успевал записывать».

Оцу Тосио, губернатор префектуры Карафуто, уезжать не стал. Верный долгу, он продолжал организовывать эвакуацию своих сограждан. Формально он находился под домашним арестом, на деле же ему предоставили машину с водителем и охрану из советских солдат. Микоян договорился с Оцу о временном взаимодействии: губернатор теперь руководил японским населением от имени советской военной администрации. Японские инженеры, не покинувшие остров, сохранили свои должности и продолжали управлять заводами и угольными шахтами. Заводы теперь сдавали продукцию советским трестам и получали оплату в рублях. То же самое касалось гражданских чиновников: кто не уехал, продолжал работать и получать жалованье. Было введено паритетное обращение иены и рубля. Но главное — Оцу пожаловался Микояну на катастрофический недостаток продуктов питания и приближающийся неминуемый голод. Микоян отбил телеграмму Сталину и получил разрешение закупить и доставить на Сахалин продовольствие.

Одного только риса с материка было завезено 25 тысяч тонн, а ещё сою, гаолян и чумизу (чёрный рис) — три парохода. Это не решило полностью проблему, но по крайней мере предотвратило кризис: запасов хватило до весны следующего года.

Нужно упомянуть, что в последующие месяцы практически все японцы покинули Сахалин, а вот китайские и корейские батраки и их семьи остались.

Оцу Тосио в декабре того же 1945 года был арестован, вывезен в Хабаровск и содержался под арестом; домой вернулся в 1950-м.

Сведения о дальнейшем маршруте Микояна немного разнятся. Сам он пишет, что сначала отправился на